Я-Попаданец. Первые 20 лет - стр. 5

- У нас нет денег на вашего доктора, да и на саму поезду то же, - недовольно возразил Григорий, но через несколько секунд заговорил совсем другим тоном, - деньги будут только осенью, когда продадим урожай, а пока можешь хоть ты его осмотреть.

- Ай… освободите лавку, а ты Семён, сними рубашку.

Лавка была мгновенно освобождена и на ней через секунду появился большой чемодан. Я же замешкался, не сразу отреагировав на то, что мне сказал мужчина и снял рубашку только когда на меня хмуро посмотрел лекарь.

- Он ничего не помнит, - тут же сказал Григорий.

- О, а чего сразу не сказали? Это не есть хорошо и что он совсем ничего не помнит? - начал задавать вопросы мужчина, открывая свой чемодан.

- Так, когда было говорить ты мне даже рот не дал открыть, а мы как сына увидели на ногах так сразу за тобой и побежали.

- Ладно, это всё ерунда. Семён подойди ко мне, - командным тоном сказал лекарь.

То, что происходило в последующие десять минут вызывало у меня лишь улыбку, что само собой не осталось незамеченным и когда лекарю уже надоело видеть мою ухмылку он задал мне вопрос.

- А чего это ты улыбаешься?

- Так трубка холодная… - с лёгкостью соврал я.

- Не вертись, я скоро уже закончу.

Это скоро не очень быстро и закончилось, так как после осмотра меня начли скорее всего даже допрашивать, но я как истинный партизан стоял на своём и всё твердил, что ничего не помню. В итоге лекарю наскучило вести со мной однообразный диалог, и он в конце концов оставил меня в покое, что нельзя было сказать про моих так называемых родителей. Покончив со мной, он взялся за них всячески пытаясь их убедить, что меня нужно свозить в город к доктору. Но отец видно также был умелым партизаном и никак не хотел сдавать свои позиции, и стоял на своём что свозят меня в город не раньше осени. В итоге лекарь, проклиная всех и плюя в разные стороны ушёл так и не добившись своего. А я всё также остался в окружении своих родственников.

- Семён есть хочешь? – спросил отец, поглядывая на меня.

А у меня в это время урчал живот и требовал чего-нибудь перекусить. И требовал он это настолько настойчиво, что все окружающие слышали его призывы.

- Можно было бы, - сказал я и уже вытянув руку хотел сорвать яблоко, но вместо этого получил по руке от Григория.

- Сперва нормально поешь, а потом уже к кислоте этой тянись. Мать быстро сделай стол.

Женщина тут же спохватившись убежала к дому, а я всё также остался сидеть на лавке.

- Сёма, а как это ничего не помнить? – спросила девушка, которую звали Евдокия.

- Не очень, словно находишься с чужими людьми в чужом доме. Так себе ощущения, никому бы не посоветовал в такую ситуацию попасть.

- А знаешь Сёма, ты сейчас говоришь совсем по-другому, как будто бы ты совсем другой человек, - как бы невзначай сказала девушка и по сути попала в самую точку.

- А как бы ты себя вела и разговаривала, если бы сама себя не знала? Я вот вообще ничего не знаю, я даже не знаю места, где мы живём, - сделал я раздражённый голос, чтобы дать понять. Что мне не сильно приятен такой разговор.

- Сёма, так в чём дело. Ты спрашивай, а мы тебе всё расскажем, - заулыбавшись сказала Евдокия.

- А не устанете от моих вопросов? - в свою очередь, улыбнувшись спросил я.

- Вопросами займётесь позже, а сейчас пошли есть, я из-за вас потом холодное есть не хочу. И вообще дайте Семёну собраться с мыслями, а то все на него насели. Сами подумайте каково ему сейчас.