Я плету твою судьбу - стр. 44

Я толкнула еле скрипнувшую калитку и вошла на дорожку, ведущую к дому. Вокруг стояла такая тишина, что впору было заподозрить молчаливый полог. Есть такие чары, которые глушат все звуки. Но зачем их накладывать на заброшенный дом?

Когда под моим весом не скрипнули даже старые ступеньки крыльца, нервы у меня не выдержали. Я принялась озираться в поисках опасности. Да и вся превратилась в слух.

Медленно, словно в замедленных чарах, я открыла входную дверь. Ничего не произошло. Никто не выпрыгнул на меня с криком: «Стоять, вы арестованы!», не утащил в подвал, чтобы сожрать недалёкую посетительницу. На меня лишь дохнуло прелым запахом.

В холле царил сумрак. Облезлые гобелены на стенах, выцветшие портьеры на окнах и клубы пыли в редких солнечных лучах — всё здесь кричало, что дом давно не посещали. Однако на стене коридора, уходящего за лестницу, я заметила весьма чёткую стрелку, явно нарисованную совсем недавно. Да ещё и тёмно-бордовой помадой.

Лола? Я старательно пыталась вспомнить, были ли накрашены губы у секретаря. Но как она успела опередить меня?

Тем не менее я доверилась рисованному указателю. Мышкой пробралась по коридору до кухни в его торце. На большом кухонном острове, где могли разместиться сразу несколько поваров, стояла большая квадратная шкатулка. Ещё не покрытая пылью, она явно появилась тут совсем недавно, а значит, предназначалась именно мне.

Посчитав, что бояться мне уже нечего, я в нетерпении рванула маленькую щеколду и раскрыла подарок. На мягкой подушке лежали два хаттанта. Я приподняла один, потом другой, внимательно осмотрела оба. Подделка была настолько высокого качества, что если не знать, куда смотреть, ни в жизнь не догадаешься, что перед тобой муляж. В принесённых Лолой браслетах внутренний обод не двигался, а значит, и не фиксировал случаи применения силы.

В шкатулке же лежал ключ от моих нынешних хаттантов. Не сомневаясь ни секунды, я поспешила избавиться от «украшений» Кэя и надеть новое приобретение.

Крышку коробки я захлопывала с чувством невообразимого облегчения. Казалось, что сам воздух в доме очистился и посвежел.

Всё. Я свободна. Я уеду, спрячусь и буду жить дальше. А в СКМП пускай сами разбираются с маньяком, засевшим в их рядах.

Истеричный визг, переходящий в болезненный стон, разрезал тишину лязгом ржавой пилы. Звуки, доселе скрываемые чарами, обрушились на меня разноголосьем. Лишь через секунду я поняла, что в панике выбежала в холл, даже не заметив, как пролетела эти метры. От адреналина, импульсами вбрасываемого в мою кровь, сердце зашлось в безумном спринте. Вопило в мозге: «Пора бежать!»

Но вместо этого я заглянула в прилегающую гостиную: у противоположной стены на полу, рядом с обломками дивана, лежала Лола.

«Чего она разлеглась?» — выдало опешившее сознание, пока мозг выискивал, что же такого неправильного в этой картинке.

Спустя мгновение я поняла что — лужа крови, быстро растекающаяся под девушкой. И массивная рукоятка кинжала, что торчала из её груди.

Ещё не понимая, что делала, подскочила к девушке. Она была в сознании, смотрела на меня испуганными глазами, в которых то и дело мелькали фиолетовые искры.

— Молчи, — выдала я.

В такие моменты надо же молчать, да?

— Светлейшая, сколько крови, — несла я околесицу, судорожно соображая: кинжал надо вытащить или оставить?