Я Пилигрим - стр. 78
Брэдли нашел на подносе салфетку и вытер с лица пот. Пока он это проделывал, Марси перелистала книгу, отыскала информацию об авторе и пробежала ее глазами. Фотография отсутствовала.
– Кто же он тогда на самом деле, этот Джуд Гарретт? – спросила она.
– Понятия не имею. Остается надеяться, что он по ошибке случайно сам выболтает нам это, – ответил Брэдли. – А ну-ка, глянем повнимательнее.
Весь уик-энд огонь продолжал гореть, к великой радости Марси. Она сидела на кровати, а муж штудировал страницу за страницей, зачитывая ей вслух большие куски и высказывая свои соображения. И чем больше Бен вникал в тонкости криминологических расследований, тем чаще думал о преступлении, которое он всячески старался забыть. Обрывки воспоминаний о случившемся в том здании постоянно выплывали на поверхность его сознания. Бен нервничал, потел и учащенно дышал.
В воскресенье вечером его вдруг прорвало: таившиеся под спудом слова наконец-то вылились наружу и перехлестнули дамбу долгого молчания. Брэдли сказал жене, что был момент, когда он ощущал себя так, словно попал в бетонную могилу, настолько темную, что не мог даже разглядеть лицо умиравшего рядом с ним человека. Бен расплакался: единственное, что он сумел сделать для товарища по несчастью, – запомнить его прощальные слова, обращенные к жене и двум малолетним детям. Именно в этот момент, когда муж рыдал в ее объятиях, Марси воспрянула духом и впервые подумала, что, возможно, все еще наладится.
Потом Бен вернулся к чтению, и Марси прошла вместе с ним весь этот путь до последнего слова. Через несколько часов Брэдли сказал, что, на его взгляд, автор слишком умен, чтобы как-то ненароком себя выдать. Бен пошутил, что это головоломка хоть куда: только выдающийся мастер расследований способен определить, кто же этот парень на самом деле.
Не сказав ни слова, Марси вышла в другую комнату и включила свой ноутбук. С этого момента установление личности автора (то есть моей) стало для супругов Брэдли неким проектом, средством реабилитации здоровья Бена и возобновления любовных отношений.
А для меня это оказалось сущим бедствием.
Глава 9
Девятнадцать слов – ну кто бы мог подумать! Сидя в тот памятный вечер в «Плаза Атени», я, ничего пока не признавая и не отрицая, спросил у Брэдли, почему он решил, что автора пособия следует искать в Париже. И вот что он мне ответил: девятнадцать дурацких слов в книге – всего лишь девятнадцать, тогда как общее количество их превышало триста двадцать тысяч – выдали мой секрет.
Бен объяснил, что семь из них были попыткой автора описать оттенки разлагающейся крови. Точно помню фрагмент текста, где я сравнивал эти оттенки с конкретным видом дерева, листва которого каждую осень моего детства меняла цвет с ярко-красного на коричневый. И что с того? – спросите вы. Оказывается, Брэдли позвонил профессору ботаники и спросил его про это дерево. Как выяснилось, оно уникально для восточного побережья США, и я непреднамеренно назвал тот регион, где вырос.
Следующие двенадцать слов (приблизительно через две сотни страниц) относились к орудию убийства – палке для игры в лакросс, которую я узнал, поскольку в эту игру играли в школе, где я учился. Брэдли не поленился позвонить в Федерацию лакросса США и там выяснил, что на восточном побережье имеются сто двадцать четыре средние школы, в которых учащимся предоставляют возможность заниматься этим видом спорта. Так супруги еще ближе подошли к решению задачи.