Я оставлю свет включенным - стр. 4
– Да, мне просто нужно поспать. – Она натужно улыбнулась девушке, принимая из ее рук лекарство. – Если что, я позвоню.
Та, немного помешкав, кивнула и вышла из палаты.
Дети. Что с ними будет? Бабушке и дедушке со стороны матери они точно не нужны. Насколько она знала из рассказов сестры, отец давно спился, а мать пыталась устроить личную жизнь, меняя кавалеров как перчатки, причем каждый последующий вариант был хуже предыдущего. Да никто и не отдаст британских детишек российским маргиналам.
Бабушка и дед со стороны отца? Из горла помимо воли вырвался булькающий звук – нечто среднее между смехом и рыданием. Чопорные твари прекрасно знали о том, что вырастили сына-садиста. Наверное, поэтому они и не возражали против брака с Натали, понимая, что та ничто против всесильного клана и ее можно держать на привязи посредством детей. Они, не раздумывая, сдадут всех четверых в интернат.
А что, если?…
Медсестра ведь приняла ее за Натали. Несмотря на разницу в год, они с сестрой были похожи, словно близнецы, в детстве их даже путали. Обе рыжеволосые, с темными глазами, светлой кожей и веснушками. Вот только характеры у них были диаметрально противоположные. Если Натали все сравнивали с ангелом, то ее, Глафиру, иначе как «дьявольским отродьем» никто не называл.
Выдать себя за Натали? Но ведь следователи все равно узнают, что та погибла в огне. По отпечаткам зубов, ДНК, мало ли у них методов. Но пока они это выяснят, у нее есть фора в несколько десятков часов. А что, если действовать быстро? Забрать детей и улететь на родину?
Нет, решительно невозможно! Она же чайлд-фри, убежденная противница браков и института семьи, ей хватило отношений родителей и Натали, чтобы решить для себя, что свой век она закончит в каком-нибудь доме престарелых или просто бросится с моста в воду, когда устанет. Она понятия не имеет, что делать с детьми. Да, она любит своих племянников, но видела она их несколько раз в год, и занималась ими мать, а не она. Она даже не знает, что эти дети едят. И вообще. Взять на себя такую ответственность?
Ей немедленно захотелось дать самой себе пощечину: ты, тварь, оставила детей сиротами и еще рассуждаешь о том, что они для тебя слишком большая ответственность? Если бы она могла, она бы сама себя взяла за шкирку и вытащила из этой постели. Она обязана сделать все, чтобы спасти их. И себя. От того, что ее отправят в тюрьму, никто не выиграет, а так у детей будет пусть небольшой, но шанс. Она поднимет их на ноги, выпустит в мир, а после этого хоть с моста, хоть в тюрьму.
Если, конечно, у нее получится осуществить задуманное. Ведь одно дело осуждать тупых героинь блокбастеров, убегающих от мафии или полиции и совершающих одну ошибку за другой, а совершенно другое – оказаться на их месте, не обладая ни одним полезным для побега навыком. Впрочем, дуракам частенько везет.
Она отбросила одеяло и, пошатываясь, направилась в ванную. Действуй, черт возьми, что тебе терять?
Вначале надо стать похожей на Натали – это единственный шанс вывезти детей из страны. Паспорт сестры был у нее в рюкзаке вместе с билетами. Они все решили, когда она везла Натали в больницу. Та клялась, что больше это не должно повториться, что в следующий раз Виктор просто убьет ее. И так чудо, что, упав с лестницы, она не сломала себе шею, а отделалась лишь переломом ребра, вывихом и синяками. Она отдала Глафире свой паспорт и банковскую карточку, попросив снять всю наличность со счета и купить билеты ей и детям. Они возвращаются в Россию и уже оттуда будут судиться за детей.