Я оставляю тебя в живых - стр. 28
– Кожное заболевание? – повторил Максим.
– Ихтиоз или что-то подобное. Это вполне могут быть отмершие чешуйки кожи. Разумеется, я проведу исследования.
– Отмершие чешуйки кожи? – повторил Максим, опасаясь, как бы она в конце концов не сочла его попугаем. – Но если они не принадлежат жертве…
– Это-то и странно. Вам решать, зацепка это или нет. Вы – мозг, а я только кромсаю тело.
– Есть еще что-нибудь? ДНК? Отпечатки пальцев?
Диана покачала головой:
– Никаких сторонних следов, за исключением обнаруженной под ногтями кожи; отпечатки проверены по базе. Безрезультатно. Это тоже представляется мне странным.
Она повернулась и, обогнув стол с трупом, подошла к Максиму.
– Я вот думаю: если они боролись и жертве удалось поцарапать нападающего, – продолжала она, – то почему нет других следов?
– Действительно странно…
Диана подняла палец и широко улыбнулась:
– Ах да, чуть не забыла! Гвоздь программы!
Она прошла мимо Максима к широкой рабочей поверхности у левой стены и, выдвинув ящик, достала пластиковый пакет вроде тех, что в жандармерии используются для вещдоков. Помахала им в воздухе и объявила:
– Не имеет никакого отношения к собственно моей работе, но я обнаружила это в заднем кармане штанов жертвы, когда разрезала. Штаны, а не жертву. Криминалисты, похоже, не обратили внимания, а поскольку я знала, что вы придете…
Она протянула пакет Максиму.
На находящемся внутри сложенном вдвое пригласительном билете было написано:
ВЫ УДОСТОЕНЫ ВЕЛИКОЙ ЧЕСТИ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ЦЕРЕМОНИИ. ОНА СОСТОИТСЯ С НАСТУПЛЕНИЕМ НОЧИ, В ПОЛНОЛУНИЕ, В ИЗВЕСТНОМ ТОЛЬКО ПОСВЯЩЕННЫМ СЕКРЕТНОМ МЕСТЕ.
12
После визита в Институт судебно-медицинской экспертизы Максима и Дарио позвали в кабинет судебного следователя, назначенного прокурором Республики.
В итоге судебным следователем стал Моллен, и без того обремененный сложным делом о бойне в Шевалине. Максим прежде уже с ним сталкивался[12]. Напарники изложили ему факты и поделились первыми выводами. Похоже, главной заботой судебного следователя была идентификация трупа, тогда как для дознавателей во главе угла стояло обнаружение виновного или виновных. «Установите имя жертвы – и найдете виновного», – много раз повторил им Моллен. В ответ Максим и Дарио только молча кивали. Одно было очевидно: им дали недельную отсрочку и возможность запросить подкрепление, так что они рассчитывали с толком использовать и то и другое и довести дело до конца.
Служебный автомобиль без опознавательных знаков второй раз за день выехал на извилистую дорогу, ведущую на гору Ревар. Впрочем, теперь Максим и Дарио остановились возле трехэтажного коттеджа с крышей, которая образовывала идеальный равнобедренный треугольник. Деревянная обшивка двуцветная: светло-коричневый внизу, а выше – темно-коричневый, типичный для высокогорных построек.
Припарковавшись, Максим заглушил двигатель, и голос ведущего радиостанции «Франс культюр» умолк, сменившись хриплым карканьем Дарио.
– А ты не больно-то разговорчив, – сказал тот. – Тебе удивительно подходит твое прозвище.
– Что бы ты хотел услышать? – удивился Максим.
– Не знаю, старик! Сегодня твой первый рабочий день, тебя приставили ко мне, мог бы немного о себе рассказать. Ты уже говорил, что у тебя нет детей и ты не женат… Заметь, при том, как ты пялишься на докторшу, я надеюсь…