Я однажды приду… Часть IV - стр. 25

– А когда приедет Глеб?

– Скоро.

И исчез. Конечно, откуда они могут знать, что чувствует маленькая девочка, попавшая из очень далекого прошлого, практически забывшая всё, никого не узнающая, даже того, кто называет её своей дочерью. И вдруг среди этого мрака появляются добрые Лея и Илья, да ещё Вердо с Самуилом, которые ухаживают за ней, помогают, называют девочкой, гуляют с ней. И Серёжа, её ровесник, с которым они понимают друг друга, даже не понимая языка.

Мы долго разговаривали с Леей и Ильей в столовой. Я пыталась обедать, но забывала о еде, всё говорила о человеческих детях, которых они никогда не знали, потому что у них самих как такового детства не было – жизнь в клане детством назвать нельзя, а как выживал Илья, лучше даже не вспоминать. Потом пришёл Самуил, слушал, взмахивал руками и только повторял:

– Катенька, моя девочка, как ты права!

А потом он не выдержал и тихие, безнадёжные слёзы заполнили его глаза, вспомнил свою Сару, махнул рукой и ушёл.

4

Глеб вернулся только к ужину, зашёл ко мне и обнял. Я поцеловала его и сразу предложила:

– Глеб, объяснять долго, ты лучше посмотри запись нашего разговора в столовой.

– Какого разговора?

– Я поняла, почему Мари теряет сознание и придумала, как нам поступить. Давай так сделаем: я пойду в бассейн, мне уже можно, сам сказал, а ты посмотри запись.

Командор поднял бровь, долго на меня смотрел, чмокнул в нос и грозным голосом заявил:

– Катя, тебя совсем нельзя оставлять одну.

– Сам уехал. Между прочим, ты похвалить меня должен, какая я у тебя умница.

Такое заявление несколько обескуражило его, он пока не знал, что я придумала, он верил, что я многое могу придумать такого, что им просто не придёт в голову, но было много и разного всякого от чего они могут в обморок упасть. Однако состояние осады дома накладывало отпечаток на всё, и Глеб с сомнением посмотрел на меня.

– Что ты придумала?

– Глеб, я пошла плавать, а ты смотри.

Муж решил не спорить, сам перенёс меня к бассейну и встал перед дверью. Таинственная улыбка и светящийся взгляд сразу выдали – меня ожидал сюрприз. Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и прошептала:

– Показывай.

Глеб тихо засмеялся, едва коснулся губ и тоже прошептал:

– Любимая моя, это извинение за неправильно сделанное предложение выйти за меня замуж.

От удивления я широко раскрыла глаза, это что, как он вспомнил, он же это сказал, когда мы Андрюшу с Леей женили. Но мы уже были у бортика, и я замерла на его руках. Весь бассейн был покрыт васильками: они лежали разноцветным бархатом на воде, синие, фиолетовые, розовые и ещё какие-то, с крупными соцветиями и едва заметной зеленью листвы. А вокруг витал аромат тонкой свежести, аромат раннего утра в поле.

– Глеб… это… как… среди… Глеб… так не бывает…

Он нежно коснулся своей щекой моего лица и спросил:

– Катерина, ты не жалеешь, что вышла за меня замуж?

– Глеб, какая красота, никогда, я тебе говорила, никогда не жалела. Ты лучший муж в мире! Самый-самый, ты удивительный, а как, откуда, мы же в осаде, как ты смог?

– Я же удивительный.

Улыбнулся, опустил меня с рук, медленно снял с меня халат, поцеловал плечи и подвёл к краю бортика.

– Плыви, рыба-килька.

Я входила в воду как в васильковое поле, цветы окружали меня и нежно касались кожи ног, а потом, когда я уже вся погрузилась в них, обняли меня разноцветным бархатным объятием. Эта красота медленно двигалась со мной, казалось, что вся поверхность бассейна наполнилась мягким колыханием, стоило мне двинуть рукой, и весь ковер начинал шевелиться, будто цветы передавали друг другу это движение. Когда я смогла поднять глаза от этого невероятного цветного поля, Глеба уже не было.