Я однажды приду… Часть IV - стр. 21

– Хорошо, ты права. Амир, ты можешь позвонить мне через час.

Я даже вздрогнула от того, как изменился голос Глеба. Немного подумала, коснулась маленького камешка на луке Дианы и решилась:

– Амир, только от тебя теперь зависит жизнь твоей дочери. Вы семья, только вам решать, как дальше жить. Ты не торопись, подумай, пусть она живёт здесь, ей здесь хорошо, она никому не мешает. Окрепнет совсем, тогда и забирай, а пока подготовь всё, девочкам много надо… найди человеческую женщину, добрую, понимающую, она поможет.

Глеб произнёс странный звук, и я не дала ему возможности что-нибудь сказать, продолжила:

– Амир, тебе ничего не остаётся, как посмотреть на людей уже с другой точки зрения. А женщина такая найдётся, ты только позволь ей к тебе прийти, сам ищи её, чтобы быстрее встретиться. Только не обманывай её, иначе ничего не получится, только правду, всю. О себе тоже честно расскажи.

Илья очень странно на меня смотрел – взгляд был таким, таким внутрь себя, он слушал меня и думал о чём-то своём, какие-то мысли тревожили его – и я вдруг осознала, почувствовала, о чём он думает:

– Амир, ты подумай и о друзьях для своей дочери. Серёжа хороший мальчик, но он с ней не пойдёт, у него другая миссия.

Прозвучал голос командора:

– Амир.

Ну да, командор сам всё Амиру объяснит, я высказала своё мнение и теперь уже они сами обсудят все условия перемирия, а может и мира. А Илья с Леей сразу улыбнулись облегчённо – мальчик остаётся и больше не будет даже разговора о его судьбе. Глеб спросил меня:

– Ты нагулялась?

– Да, я бы отдохнула. Пойдём домой.

Мы вернулись домой, и я затребовала чай. В столовой Олег сразу ушёл готовить для меня чай, а Виктор ослепительно улыбнулся и доложил:

– Жена командора, Амиру хватит думать дня на два.

– На час.

Виктор понял, что мы добавили информации вражеской стороне и ехидно улыбнулся, хотя комментировать не решился. Глеб сел рядом с ним на диван и что-то долго говорил на ассасинском, поглядывая на меня и Олега, устроившегося недалеко от меня за столом. Я, конечно, не выдержала и спросила Олега:

– А что вы Амиру обо мне рассказывали?

– Много интересного.

– Ну, это же обо мне, я хочу знать.

Олег долго смотрел на меня, и глаза стали темнеть какой-то грозовой темнотой, только молний не хватало.

– Ты какие-то ужасы обо мне говорил?

– Ужасы? Да, ты права – ужасы.

Он закурил сигарету и выпустил длинную струю дыма в потолок, получилось как из трубы паровоза, когда звучит гудок. Неожиданно Олег усмехнулся, увидел картинку, которую я представила себе:

– Ты права – паровоз, наезжающий на Амира, лежащего на рельсах.

– Вы его на рельсы положили, а потом наехали?

– Нет, он сам туда лёг, когда решил тебя выкрасть.

– Он ведь не пытался… или пытался?

– Катя, да он круги нарезает с первого дня, все службы только тем и заняты, определяют возможности как к тебе подобраться. Правда состоит в том, что у них ничего не получается.

Я смотрела на Виктора, а сама видела глаза Амира на экране, мрачные, задумчивые. Ну, ну. Немного подумав, спросила Глеба:

– Скажи, тогда зачем ему эти разговоры о доверии, о моём доверии, если… он должен понимать, что я узнаю всё. Как я могу ему доверять, если он хочет меня похитить?

– Он рассуждает по своему опыту.

– Опыту?

– В нашем мире женщина никогда ничего не решала. И сейчас не решает. Никто, кроме тебя.