Я однажды приду… Часть I - стр. 17
Так и повелось. Весь день я была одна в своих думах, а вечером шла на светскую беседу с мужчинами и пикировку с Анной. Иногда кто-нибудь отсутствовал, чаще всего Андрей, но Анна и Олег были всегда. Наряды я меняла редко и считала не зазорным прийти в одном два вечера подряд. Сегодня моё внимание привлекло чёрное закрытое платье с чёрной же накидкой удивительной красоты из кружева, чем-то напоминавшего вологодское. Из украшений к нему ничего не подходило, и я решила надеть на руку браслет с зелёными камнями, возможно изумрудами. Как-то не было у меня возможности научиться разбираться в драгоценностях.
Весь вечер Анна смотрела на этот браслет и почти не разговаривала со мной, она явно знала его. Зато Виктор доставал меня вопросами о развитии России на современном этапе и под конец выдал странную фразу:
– Глеб прав. Всё совершенно иначе.
Я даже представить себе не могла, как мои умозаключения, совершенно, как у нас говорят кухонные, могли привести к такому выводу. И главное – в чём прав?
Виктор тут же попрощался и ушёл. Мы остались втроём: я, Олег и Анна. Олег, который очень редко участвовал в наших разговорах, просто слушал и лишь изредка высказывал своё мнение, сегодня не сказал ни слова, но внимательно наблюдал за Анной. Наверное, он тоже знал этот браслет. Я решила не напрашиваться на неприятности и попрощалась с Анной. Но она не выдержала:
– Откуда у тебя этот браслет?
– Он был в шкатулке. А шкатулка в гардеробной.
Больше она ничего не сказала и быстро ушла.
Всю обратную дорогу мне хотелось спросить о браслете у Олега, но я останавливала себя одной фразой – не дело шницеля про бриллианты узнавать. Уже пожелав мне доброй ночи, Олег вдруг обернулся и сказал:
– О браслете можешь не волноваться. Он твой.
– Нет. Здесь нет ничего моего. И быть не может. Ты сам понимаешь – игра скоро закончится.
Это был наш первый разговор с Олегом, когда я заговорила о своём положении в доме. Он подошёл ко мне почти вплотную, и мне пришлось высоко поднять голову, так как он был почти одного роста с Глебом. Это придало мне внутренней решимости продолжить разговор:
– Я ничего не знаю о вас, кроме того, что видела сама. Но думаю, что всё также сложно, как и у людей. А значит, исполнив свою маленькую роль, я буду уже никому не нужна, вернее, стану мешать. Тем более, что жизнь людей для вас ничего не значит.
Олег смотрел на меня сверху вниз и молчал.
– Ты был там и всё видел. Пытаясь спасти девчонок, я готова была тогда умереть, готова и сейчас. Ничего не изменилось.
– Ты не понимаешь своей значимости.
– От степени значимости моей роли для игры ничего не меняется.
Он хотел что-то ещё сказать, но вдруг резко повернулся и исчез. Я просто рухнула на кровать, столько сил у меня забрал этот вечер и особенно разговор с Олегом. Шницель решил высказать своё мнение!
На следующий день я решила не идти на ужин. Не было у меня настроения. Не хочу и всё. Ледяной ком в груди разросся до невероятных размеров. Я просто лежала на кровати, совершенно бездумно, зарывшись в шёлковые волны одеяла. Наверное, это называется депрессия. Так я пролежала два дня.
– Добрый вечер.
Я вздрогнула под одеялом всем телом. Сердце бешено заколотилось, и потемнело в глазах как у подростка, взрослая тётка называется. И мне понадобилось время, чтобы ответить: