Я не я. Что такое деперсонализация и как с этим жить - стр. 6
Деперсонализация как человеческий опыт вовсе не нова. Традиционно ее считали естественным способом, с помощью которого сознание справляется с непосильным шоком или стрессом, невыносимыми жизненными обстоятельствами (например, жизнь в концлагере). В таких случаях сознание отделяет себя от окружающего мира, просто чтобы выжить. Но, как это ни странно, деперсонализация может проявляться спонтанно, без какого-либо очевидного триггера. Потенциальные причины этого (мы рассмотрим их далее) начали серьезно изучать только в последние несколько лет, хотя теорий за прошедший век расплодилось множество. Некоторые люди не могут точно вспомнить, когда и как начала проявляться проблема и было ли это вообще привязано к какому-то конкретному событию. У других недуг начался так рано, что иного состояния они просто не знают. В таких случаях деперсонализация становится безопасным вакуумом, где их ничто не может потревожить. Правда, цена этому очень высока: люди не могут что-то почувствовать, даже если хотят этого. Они становятся тем, что Рон и другие назвали «живыми мертвецами».
Термин «деперсонализация» в диагностическом процессе относится одновременно и к симптому, и к полноценному психическому заболеванию. Людовику Дуга, психологу и философу, который часто писал на темы памяти и симптома дежавю, часто приписывают первое использование термина «деперсонализация» в современном значении[4] – в конце 1890-х годов. Однако Дуга сам впервые увидел это слово в популярном литературном произведении того времени – «Дневнике»[5] Анри-Фредерика Амьеля (Henri Frédéric Amiel, 1821–1881). Этот подробный дневник замкнутого и загадочного профессора был опубликован посмертно. Одна запись оттуда позволила обозначить природу деперсонализации на все последующие времена: «Теперь я могу смотреть на жизнь почти как из гроба; все мне странно, я могу быть вне своего тела, вне своей личности, я обезличен, отрешен, улетучен. – Не сумасшествие ли это?»[6] Другие, более известные персоны понимали деперсонализацию и дереализацию как вполне определенный человеческий опыт. Зигмунд Фрейд соприкоснулся с ярким опытом дереализации, когда ездил в Афины в 1904 году и посетил Акрополь. «Значит, все это в действительности так, как мы изучали в школе?» – пишет он примерно 30 лет спустя в открытом письме Ромену Роллану и там же объясняет, что в тот день пережил краткий приступ дереализации[7]. Он читал про знаменитые руины на протяжении многих лет и знал, что они существуют на самом деле, но воочию они почему-то явно превзошли его ожидания. Фрейд осознавал свое реальное присутствие в Акрополе, но странным образом ему было сложно воспринимать эту реальность.
Известные психологи в последующие годы как затрагивали тему деперсонализации в своих книгах вскользь, так и писали о ней объемные статьи практически на всех основных языках мира. В 1930-х годах в медицинское пособие Modern Clinical Psychiatry впервые включили понятие «деперсонализация». Изучая эту книгу годы спустя, можно обнаружить исключительно проницательное описание:
Деперсонализация, остро ощущаемое стрессогенное чувство отчужденности, иногда называемое еще синдромом деперсонализации, может быть определено как аффективное расстройство, при котором основными симптомами являются чувство оторванности от реальности и потеря уверенности в собственной личности, чувства отождествленности с собственным телом и контроля над ним. Симптомы оторванности от реальности бывают двух типов: ощущение, что изменилась собственная личность, и ощущение, что внешний мир нереален. Пациент не чувствует себя собой, но и не чувствует, что стал кем-то еще. Поэтому такое состояние – вовсе не то, что называют изменением личности. Переживаемое теряет эмоциональную значимость и может быть окрашено пугающим чувством непривычности и оторванности от окружающего. Начало болезни бывает как острым, сопровождающимся сильным эмоциональным шоком, так и постепенным в связи с продолжительным физическим или эмоциональным стрессом. Чаще всего деперсонализация проявляется у людей с высоким уровнем интеллекта, тонкой душевной организацией, богатым воображением, чувствительных, интровертов. Пациент может говорить, что его чувства «заморожены», что его мысли странны, что он думает и действует механически, как будто бы стал машиной, автоматом. Люди и предметы кажутся ему нереальными, далекими, безжизненными, бесцветными. Пациент может говорить, что он чувствует себя как в трансе или во сне, выглядеть растерянным и сбитым с толку из-за необычности этого чувства нереальности. У него сложности с концентрацией, он может жаловаться, что его мозг «умер» или «перестал работать»