Я (не) ведьма - стр. 6
Отец догнал нас верхом, он сидел в седле подбоченясь, лихо держа поводья одной рукой, и пребывал в прекрасном расположении духа.
- Отличный день! – похвалил он погоду. – Как раз для такого события! Верно, Гого?
- Вы правы, милорд, - ответила леди Готшем, хмуря брови.
- Что опять не так? – тут же понял ее недовольство отец.
- Почему вы решили, что что-то не так? – завела она обычную песню. – Все прекрасно, милорд! Все удивительно прекрасно!
Отец принялся уговаривать ее открыть ему душу, и мачеха открыла – нажаловалась, что я слишком бледная, и слишком унылая, и в результате мне было велено сесть среди фрейлин. Я не протестовала, потому что сидеть среди фрейлин – это значит сидеть не за спинами мачехи и сестер, а в первом ряду. Сидеть в первом ряду – значит, увидеть всё. А мне перепадало не так много развлечений, чтобы я из гордости отказалась сидеть с женами и дочерьми вассалов отца.
Ради праздника Ольрун и Стелла были наряжены с несказанной пышностью. Стелла потихоньку стонала, что не может наклонить голову – такими тяжелыми были ее серьги и диадема. В отличие от сестры, я могла вертеть головой, как вздумается – мои серьги были простыми золотыми колечками, а диадемы не полагалось вовсе. Зато я надела свое самое лучшее платье – темно-красного цвета, его сшили мне на совершеннолетие, и я берегла его, как хрустальное, потому что следующее платье мне, скорее всего, сшили бы только на похороны.
Усевшись между фрейлин, я поставила локти на деревянный щит, окружающий ристалище, и думать забыла о сестрах. Пусть красуются, высматривая женихов, а я намерена увидеть храбрых рыцарей в бою, и если Вильяму повезет – то выйду замуж и без золотой диадемы.
Турнир начинался общим выездом участников, и дамы беззастенчиво обсуждали рыцарей, и обсуждали не всегда – у кого глаза голубее. Я поджимала губы, чтобы не засмеяться, когда фрейлины совсем уж увлекались. Но их трудно было осуждать – рыцари в большинстве своем и правда были молодыми красавцами. Конечно – если приехали жениться на дочерях короля. Ведь старым и лысым вряд ли улыбнется дочь короля.
- А этого я раньше не видела, - сказала леди Мюрай, сидевшая рядом со мной. – Боже мой! Держите меня, иначе я сейчас оторву свои рукава и брошу ему еще до начала поединков!
- Вон тот, у которого штандарт – золото и черный? – подхватила леди Рюген. – Какой красавчик! Ах, я бы не только рукава ему бросила, но и все платье. Да и сама бы бросилась к нему… без платья!..
Фрейлины рассмеялись, а я не успела посмеяться вместе с ними, потому что в ту минуту увидела, о ком шла речь.
Рыцари ехали без шлемов, и я без труда узнала одного из них - и чуть нахмуренные брови, и хищно вырезанные ноздри, и немного выдающуюся вперед крепкую нижнюю челюсть. Но даже если бы я забыла черты лица того, кто накануне застал меня купающейся голышом, ошибки быть не могло – больше среди рыцарей не было ни одного усатого и бородатого.
Я тут же убрала локти со щита и постаралась укрыться за фрейлинами, которые размахивали руками, как ветряные мельницы крыльями, чтобы привлечь внимание рыцарей.
- Фу, он бородатый… - произнесла с отвращением молоденькая леди Лин. – Похож на варвара из диких земель!
- Что бы ты понимала, - поддразнила ее леди Мюрай. – Именно такие дикари особенно привлекательны в алькове.