Я (не) ведьма - стр. 36
- Его поступки говорят сами за себя, - сказала я мстительно. – Как и ваши. Ваш король прикупил меня, как поросенка на рынке, и даже не потрудился приехать сам, чтобы сердце невесты было спокойно. Я уже не говорю о том, что можно было ради приличия спросить – желаю ли я становиться его женой. Но у вас это семейное, как я погляжу. Вы ведь даже не потрудились узнать, как имя той, которую вы выбрали себе в жены.
- Сколько злости в вашем голосе, - казалось, он был неприятно удивлен. – Я выполняю королевский приказ, я связан клятвой и присягой…
- Как мило, - я уже не сдерживалась. – Все ясно – брат уполномочил вас обвенчаться со мной по доверенности. Надеюсь, больше он не предоставил вам никаких полномочий в отношении меня? Например, право первой ночи?..
Он долго молчал, глядя на меня и играя желваками, а потом отпустил мою руку, и я потерла запястье, подумав, что наверняка останутся синяки от железных пальцев.
- Вы принадлежите Чеду, - сказал рыцарь, - и я не позволю никому к вам прикоснуться. И сам не нарушу клятвы.
Я не смогла удержаться, чтобы не поддеть его:
- Вы ее уже нарушили, и не раз. Но вы правы – забудем об этом. Я уже заметила, что вы смелее на поле боя, чем в делах любви.
Наверное, сэр Эдейл слишком перебрал фалернского, потому что я оказалась в его объятиях быстрее, чем успела моргнуть.
- Упрекаете в трусости? – тихо спросил он, касаясь губами моего уха. – Хотите, чтобы я забыл о чести? Решили помучить меня?
От него пахло вином и смолой, и еще свежей хвоей.
Создавая хоть какую-то преграду между нашими телами, я успела выставить руку, и теперь ладонью чувствовала, как тяжело бьется его сердце.
В самом деле – чего я хочу? Чтобы он бросил меня поперек седла и умчал в далекую даль?
Дверь спальни скрипнула, и мы с Эдейлом шарахнулись в разные стороны. Из спальни вышла горничная и пошла в другую сторону, не заметив нас, подсвечивая себе плоским светильником. Я услышала взволнованные голоса сестер, и бросилась туда, как будто спасала собственную жизнь.
Но на самом деле мне ничего не угрожало, и сэр Эдейл не бросился за мной следом. Я влетела в спальню и промчалась к своей кровати, ни на кого не обращая внимания.
Первым моим желанием было рухнуть на постель и задернуть полог, чтобы отгородиться от всех.
Но моя кровать была занята.
На ней лежало самое красивое платье из всех, что мне приходилось видеть за свою жизнь.
Оно было сшито из пурпурного бархата, по последней моде – юбка-колокол чуть приподнималась впереди, показывая нижнюю юбку тоже красного цвета, но более темного оттенка. И подол, и отложной воротник, и рукава были украшены по краю галуном, а сама ткань расшита золотом, отчего платье сияло и переливалось, как солнце. Более роскошного наряда нельзя было вообразить, и это великолепие поразило и ослепило меня. Я на мгновенье прикрыла глаза, а потом оглянулась.
Мои сестры сидели на скамейке, рядком – смирные, как голуби на жердочке. А на другой скамейке – возле моей кровати, сидели три незнакомые мне дюжие девицы, больше похожие на переодетых рыцарей. Та, что сидела в центре – в белоснежном чепце с отворотами, с красными, как осенние яблоки, щеками, встала мне навстречу и поклонилась. На ней было простое коричневое платье, но передник был оторочен тончайшими кружевами.