Я не твоя зайка - стр. 20
Грязными, совершенно бесстыдными фантазиями, где я лежу на покрывале из вот таких вот пионов, а он сверху, жадно вылизывает мне соски. Я ведь помню ощущения, когда он это на кухне мне делал…
Я только сейчас понимаю, что все еще молча смотрю на Наиля. Красивого настолько, что в животе все переворачивается, особенно, если вспомнить, как близка я вчера была к его совершенному телу, к его твердой, гладкой плоти. Между ног сладко ноет при мысли, что там могло оказаться нечто твердое и сильное.
— Ты так и будешь молчать? — нельзя, нельзя мне прогибаться. Иначе вскоре буду бегать за ним как собачонка. Мне уже хочется вытащить язык и повилять хвостиком.
«— Я цветы принес», — говорит Наиль, прокашлявшись.
— Зачем?
— Ну так потому что виноват.
— То есть ты даришь цветы только, если виноват?
— Крис, чего ты мне мозги делаешь. Давай, собирайся. Покатаемся.
— Вчера ты меня катать не захотел. Или что думаешь, меня устроит секс на один раз?
— Я уже понял, что не устроит.
— И что решил? — А если он прямо сейчас, скажет, что готов быть со мной?
— Ну давай пока не загадывать, можем же мы просто поговорить, поесть.
Понятно… Ничего он прямо не скажет. Опять будет юлить и выпендриваться. И если вчера я готова была лечь под него просто так, то сегодня уже не готова…
— Ты какой – то непостоянный. Вчера тебя не устраивало, сегодня устраивает, боюсь представить, что будет дальше.
— Знаешь, что, Кристина, — Наиль буквально толкает мне букет. – Я пришел, я здесь, могла бы и за цветы спасибо сказать! Собирайся, сказал! я два раза приглашать не буду!
— Ах не будешь? Какая честь, что ты вообще спустился со своих идеальных небес на нашу грешную землю. Пошел вон! И веник свой забери, — пихаю ему обратно, но он тут же возвращает.
— Мне он не нужен. Хочешь и дальше в своем жиру плавать, оставайся одна! Больше ни один мужик на тебя не посмотрит!
— Ага, счас! Стоит мне пальцами щелкнуть, как толпа прибежит!
— Что? Где? – оборачивается Наиль, руками разводит. – Что – то толпы не вижу?
— Киска, а что тут за крики? – меня парализует. Не то, что от голоса Виктора, а от руки, что опускается на мое плечо. В горле рождается тошнота, но я вижу, как меняется выражение лица Наиля. Как превосходство тает как снег по весне, а на смену ему щеки покрываются краской. – Это кто такой, киска?
— Это ты кто такой, котик?
Можно сказать, что это мой мужчина, чтобы у Наиля челюсть отвисла, можно сказать, что это мой любовник на час, чтобы ему стало обо мне противно думать. Но сказать я уже не смогу, потому что Наиль просто бросается на нас. Просто отталкивает меня, толкая Виктора в голую грудь. Он вообще в одних трусах. Я закрываю рот руками, чувствуя, как по телу пробегают жадные до моей крови мурашки, смотрю, как двое валятся в кладовку, где у нас с мамой лежат лыжи и сноуборды, смотрю, как уже бежит мама.
— Кристина, что тут происходит. Убери его, убери!
— Наиль! — он как с цепи сорвался, а я понимаю, что ощущение эйфории заменяет чувство паники. Он ревнует. Он ничего еще не знает, но ревнует меня к другому мужчине. – Наиль, это мужчина мамы.
Наиль прекращает дубасить Виктора и вскакивает. Виктор же только ржет. Лицо все в крови, а он смеется, и этим пугает меня еще сильнее.
— Сказать не могла? – бурчит Наиль и просто уходит, оставляя меня наедине с этой странной парочкой.