Я (не) твоя рабыня - стр. 28
– Ничего страшного, – официантка поспешила промокнуть расползавшееся пятно салфеткой.
Вита схватила с пола рюкзак и поспешила к выходу, в дверях ее перехватил Филипп:
– Ты всегда такая неуклюжая или только, когда напьешься?
– Я не пьяна! – огрызнулась Вита, громче, чем хотела.
Филипп больно схватил ее за предплечье:
– Не смей повышать на меня голос, – процедил он, открывая перед ней дверь.
Вита потупилась, как побитая собачонка. Она ему солгала, шампанское ударило в голову, отчего мысли скакали как шальные и она могла сделать или сказать еще какую-нибудь глупость.
– Прости, я не хотела, – пролепетала Вита.
Филипп остановился посреди пустой парковки, притянул Виту к себе, взял за подбородок двумя пальцами и приблизил ее лицо к своему. Со стороны могло показаться, что они пара влюбленных за секунду до страстного поцелуя.
Несколько мгновений он вглядывался в ее глаза, словно искал в них раскаяние. Вита боялась опустить веки, сказать или сделать что-нибудь не так. Ей стало невыносимо горько оттого, что девушка в кафе, которую Филипп больше и не встретит никогда, получила от него улыбку. Наверняка она сейчас шепчется с подружками о привлекательном клиенте, оставившим щедрые чаевые. В уголках глаз затрепетали слезы, от осознания: монстр способен давать тепло. Но для нее у него были только боль, унижение и оковы. Вита покорно ждала новых оскорблений, готовая проглотить их, как каждый раз глотала его сперму. Но Филипп так ничего и не сказал, вытер слезы в уголках ее глаз и пошел к тихо урчавшей машине. Вита на непослушных ватных ногах поплелась за ним.
Филипп открыл перед Витой заднюю дверцу, словно она была принцессой, а не спермоотстойником, как ее назвал Акчурин. От воспоминания о Рафе Виту передернуло, а во рту снова появился гадкий привкус унижения. Не заставившего себя долго ждать.
– Если еще раз так со мной заговоришь, я изнасилую твой поганый рот, – процедил Филипп сквозь зубы.
Глава 11
Пасмурное небо низко нависало над столицей, день обещал быть дождливым и мерзким. В сером свете все казалось смазанным, вылинявшим. Всю радость стерли с города грязной тряпкой, оставив хмурые пятиэтажки и скрыв от глаз пряничную красоту соборов и шик новостроек.
Москва замерла в ожидании главного праздника страны после Нового года.
Роллс-ройс пересек МКАД, миновал Сколково. Сквозь утреннюю хмарь автомобиль мчал в область. В салоне висела непривычная тишина, Филипп так и не достал ни одного гаджета, задумчиво смотрел в окно. Вита изредка бросала на него робкие взгляды, пытаясь по выражению лица угадать, что ждет впереди. Слава попробовал включить радио, но едва жизнерадостный возглас ведущего ворвался в салон, как Филипп недовольно дернул головой. Слава выключил приемник, больше не предпринимая попыток разогнать гнетущую тишину.
Внезапно солнце вырвалось из облаков и яркий луч, пробив тучи, ударил огненным копьем в золотые крыши показавшегося впереди замка.
Несколько месяцев назад Вита читала про глобальную стройку. Новый парк аттракционов, возводимый подрядной фирмой для «Мульцибера». Открытие запланировано этим летом. Вита удивленно вдохнула, стараясь рассмотреть получше замок, белоснежный, как перо лебедя, боясь, что он вот-вот скроется из виду, когда автомобиль пронесется мимо, но Роллс-ройс свернул на пустую парковку перед парком аттракционов. За стилизованным средневековым забором виднелись «русские горки», колесо обозрения, «свободное падение». На крыше замка развевались золотистые флаги, а вывеска над воротами сообщала, что гостям предстоит посещение: «Королевство Радости».