Я (не) согласна - стр. 6

Нас позвали на ужин, где меня представили девочкам. К сожалению, полным именем.

- Это Стефания Браенг, и ближайшие четыре года она проведёт в пансионате Святой Елизаветы, - звучно произнесла настоятельница.

Двадцать два глаза смотрели на меня не моргая. Одиннадцать ртов сложились в идеальную букву "о". Спасибо, папа. Удружил так удружил. Не мог сдать меня инкогнито? Я прямо почувствовала расширяющуюся с каждой секундой пропасть между мной и остальными воспитанницами. Аристократов простые люди не любили и, признаться, совершенно заслуженно. Не думаю, что я смогу рассказать девочкам о том, как работала уборщицей и писала памфлеты. Я это делала от скуки. А они - рабочие косточки. Уверена, все успели хлебнуть лиха в своей жизни.

Кажется, это будут самые тоскливые и одинокие четыре года в моей жизни.
 

3. Глава 3. Монастырские будни

- Леди Браенг, потрудитесь объяснить, что это такое?

Настоятельница смотрела на меня строго, но не гневно. На ее столе лежали шесть тетрадей в зеленой кожаной обложке.

- Это тетради, - уныло ответила я.

- Чьи?

- Мои.

Интересно, кто меня сдал?

Интуиция не обманула: меня не просто не приняли. Меня возненавидели. Близняшки были хотя бы безобидны, всё их отношение выражалось лишь в том, что они демонстративно меня игнорировали. А вот кто испортил мне три пары обуви, сшитой на заказ, налив туда похлебку, и порвал в лоскуты казеное платье, так и не дознались, но скандал я устроила знатный. Настоятельница ругалась, просила признаться честно, потом кричала, но виновных не нашли.  Отношения с девочками испортились окончательно, наказаны были все. Но нет худа без добра: меня переселили в отдельную комнату. Дверь в мою спальню запиралась, и я смела надеяться, что мои вещи в безопасности. Как выяснилось, зря.

Сегодня меня вызвали с урока рисования к настоятельнице. Я по-настоящему расстроилась: лучше бы это был урок чистописания или франкского языка. Писала я в любом случае красивее, чем эти пигалицы, а по-франкски говорила лучше наставницы. А вот рисование мне очень нравилось: уже давно я лелеяла мечту делать зарисовки к своим записям. И теперь какая-то завистливая сволочь сорвала мне урок. Да еще и от настоятельницы влетит. Как бы не выгнали - отец тогда с ума сойдёт. Да нет, тут не выгоняют. Просто ужина лишат или отработку назначат.

- Вы сами это писали? Или переписывали откуда-то?

- Сама, - призналась я, нервно сжимая руки.

По спине пробежал гадкий холодок, в груди сдавило, и только мамина выучка удерживала меня от того, чтобы начать кусать губы. Принцессы не должны показывать посторонним свой страх.  

- Неплохо, - кивнула настоятельница. - Хороший слог, высокая грамотность, юмор и наблюдательность. Вы очень талантливы, Стефания.

Наверное, на моем лице отразилась вся та гамма эмоций, которые я сейчас испытывала: изумление, растерянность, восторг.

- Однако речь довольно бедная и много повторов, - спустила меня на землю монахиня. - Кроме того, порой слишком зло. Мягче надо, леди Браенг. Вы присядьте. Разговор будет долгим.

Я опустилась на стул.

- Я разговаривала о вас с сестрами-наставницами. Они считают, что уроки галлийского и франкского вам совершенно ни к чему. Почерк у вас идеальный. В этикете вы разбираетесь лучше учителя. Математика, литература, история - все это вы освоили. Поэтому я предлагаю вам индивидуальное обучение. Славский язык - вы не знаете диалектов и пишете с ошибками. А как я поняла из разговора с вашей матушкой - славский вам необходим. Рисование - кажется, это вам по душе. Дополнительные занятия по магии вам ни к чему – ничего нового мы дать  не сможем. А вот основы самозащиты – это очень важно.