Я не продаюсь - стр. 29
Мне хочется схватить его за руку, и я, поддавшись порыву, это делаю. И Тим так сильно стискивает мою ладонь, что из глаз готовы посыпаться искры. Вперемешку со слезами. Потому что мне совсем не нравится выражение муки на его лице.
Сейчас понимаю, насколько нелепыми и тяжёлыми для него выглядели мои ревнивые заявления. Удивительно, что он сразу меня не послал.
Думаю, он может меня оттолкнуть. Но Тим наоборот резко дёргает на себя и сжимает в объятьях так сильно и отчаянно, что дышать нечем. Который раз за этот вечер. И на душе становится теплее, потому что в этом жесте всё… Я нужна ему, а он – мне.
- Извини, я сейчас приду в себя, - зачем-то говорит Тим. – Мне последнее время постоянно снится тот день. И вот как итог: я разболтался во сне.
- Я не подслушивала.
- Знаю. Ты искренняя и честная, - вдруг заявляет он.
И мне ещё больше не по себе от его незатейливых комплиментов. Да, наверное, я такая и есть, как он говорит, но в этой жизни невозможно быть кристально чистым. И я не смогла. Не во всём, вернее.
- Отец отправил меня в Англию, пока зачищал хвосты, как он их называет.
С трудом сглатываю, прекрасно понимая, какое значение Тимур вкладывает в слово «зачищал».
- Я до сих пор не знаю точно, в чём там дело было. Делёж власти и земли, как обычно. Мать была из непростой семьи. Отец тоже строил так называемый бизнес в смутное время, половину его партнёров перестреляли, это он у меня гад живучий. Как-то в него выпустили почти целую обойму, оклемался же.
Слова изливаются из Тимура потоком, а я не перебиваю, потому что это, наверное, первый и последний раз, когда он мне что-то подобное рассказывает.
- Он потом быстро переобулся, легализовал теневой бизнес, частично. Но даже через несколько лет его достали. Через семью. Возможно, он сам так когда-то поступал. И дело в мести. Отец эти вопросы со мной не обсуждал и не обсуждает. В любом случае, мы уже лет семь, по словам отца, жили спокойно, когда это произошло, - Тим переводит дыхание, жмурится и качает головой. – Инна закрыла меня собой, просто спихнула на пол машины, легла сверху и приказала не высовываться. Мне кажется, я отключился на пару минут, потому что всё, что помню: дикий грохот от выстрелов, тяжесть и привкус крови во рту. Иногда какие-то детали всплывают… во сне. Первый год она мне постоянно снилась, а теперь… время от времени. Но я слишком хорошо запомнил момент, когда из тёплого тела уходит жизнь. Оно становится неподвижным, неподъёмным, тяжёлым, будто мешок с костями… ледяным.
Касаюсь его лица раскрытыми ладонями. Мне хочется его согреть и сказать, что всё в прошлом. Но я и слова произнести не могу. Лишь тянусь к нему. Прижимаясь лбом к его лбу.
Тимур шумно дышит, и я осознаю, что это воздух выходит со свистом сквозь стиснутые зубы.
- Ну, а дальше ты знаешь. Меня сослали сюда. И приказали сидеть тише воды, ниже травы. Первое время так и было. А потом смысл потерялся. Отец ведь не скрывается, года два уже живёт полной жизнью. Даже в политику подался. Возвращаться не хочу, если честно. Пока не хочу.
- Поэтому твоя квартира похожа на крепость? – спрашиваю, чтобы немного сместить тему.
- Именно. – Тимур отстраняется, гладит меня по лицу, закладывает растрепавшиеся пряди волос за уши, наклоняется и целует: коротко и мягко. – Ну, всё, хватит. Основное я сказал, далее – ничего важного. Испугалась?