Я (не) продаюсь - стр. 40
Всё это время старательно не думала о Фёдоре, о компании и о вчерашнем вечере. Занимала себя мыслями о будущей работе, о новых перспективах...
Но когда было отправлено последнее письмо, я поняла, что делать мне сейчас решительно нечего. И снова ужасные мысли толпой ринулись в голову.
Можно было, конечно, поехать домой, но не хотелось показываться маме в таком виде. Она бы сразу почувствовала, что со мной происходит что-то нехорошее, а открывать ей свои горести-беды я пока не была готова. У неё своих хватает.
И внезапно на телефон мне пришло сообщение с пожеланием хорошего вечера. И стикер в виде букетика сиреневых фиалочек.
Это было так трогательно, и одновременно так грустно... Милый мальчик. Знал бы ты, какая я нехорошая девочка - не стал бы со мной даже здороваться, не то что цветочки отправлять.
Написала в ответ простое "Спасибо", и получила милый улыбающийся смайлик. Ну вот просто наказание какое-то!
И почему-то от осознания, что я теперь не для всех хороша, горькая обида накатила с новой силой. И я, найдя на полке бутылку вина, купленную для одного из ужинов с Фёдором, но так и не начатую не помню уже почему, просто напилась в одном лице и завалилась спать. Знала, что такая вот пьянка с самой собой любимой ни до чего хорошего не доведёт. Но и сидеть в чужой пустой квартире, где тебя вчера насиловал твой шеф, тоже было невыносимо.
А еще я просто возненавидела серый диван в гостиной. Почему-то все мерзкие вещи между мной и начальником, происходят именно здесь.
Ладно, не долго мне осталось. Надеюсь, завтра хоть кто-нибудь из будущих работодателей откликнется на моё письмо.
Проснулась я от того, что некто беспощадно раздвинул занавески в полутёмной спальне. И через закрытые веки в моё сознание хлынул поток солнечных лучей летнего утра.
- Поль, вставай, - услышала я голос, который совершенно не ожидала услышать.
Почему-то до этого мне казалось, что я сплю у себя дома, а ворвался ко мне брат Мишка. Ну или мама...
- Давай, пора на работу. Я тебя подвезу.
Перевернулась на другой бок и накрылась одеялом.
Ненавижу! Я его просто ненавижу!!!
- Поль, давай. А то прямо так в машину отнесу. У тебя сегодня квартальный отчёт. Помнишь?
Решила молчать и делать вид, что я ни при чём. Ну не понесёт же он меня, и вправду, в пижамке на работу.
- Давай, иди в душ, а я пока завтрак тебе приготовлю...
Вот это новости! По идее, это я должна его кормить. А тут глянь, какая доброта...
Но меня таким не проймёшь. Заявление я вчера написала. Отрабатывать две недели не собираюсь. Пусть сами разбираются, с Ксюшей, например.
Интересно, её тоже оштрафовали? Или изнасиловали?
- Поль, прекрати обижаться, - услышала совсем тихое. И кровать рядом со мной прогнулась от его веса.
Одеяло потянули с головы самым бесцеремонным образом. И снова яркое солнце ударило по воспаленным после вечерней вакханалии мозгам.
- Давай. Кроме тебя там теперь работать некому. Ксению я уволил, а Нина Петровна заболела. Так что давай, моя хорошая, собирайся...
- Уволил, значит? - проговорила, струдом отлепив язык от нёба. - И оштрафовал тоже? И в задницу трахнул?
После этих слов Фёдор подскочил, как китайский болванчик, и переместился к окну.
Оба молчали. Да и что было говорить. Он ведь даже толком не извинился. Да я такое и не собиралась прощать.