Я не позволю - стр. 27
Я не понимаю, что твориться с Борисом. Что ему в голову ударило? Ведь даже физически видно, что он слабее. Что против Давида у него ни единого шанса. Совершенно разные весовые категории. Или настолько уверен в собственной неприкосновенности. В собственном превосходстве.
- Без охраны разберемся, - произносит Давид, а в следующее мгновение следует удар.
Я вскрикиваю. Теряюсь. Все происходящее превращается в кошмарный кошмар. Вижу, как к нам бежит охрана. Но тормозит, завидев Давида. Переглядывается. Перешептывается. Шаг назад делает. С трудом удерживаюсь, чтобы не подскочить к ним. Не начать истерику с требованием, чтобы они все немедленно остановили. Это ведь ненормально, когда два мужика избивают друг друга на первом этаже огромного бизнес-центра. Почему никому нет до этого дела?
Перевожу взгляд на Давида и замираю. Весь воздух, как по команде, покидает грудь. Ноги немеют и к полу прирастают. Теперь даже если захочу, не смогу сдвинуться. Дойти до охраны. Попросить о помощи.
Открывающаяся картина пугает и завораживает одновременно. Будит дикие животные инстинкты. Страх. Ужас. Возбуждение. Давид наносит удары с непроницаемым лицом. В гробовом молчании. Словно свой кулак в грушу на тренировке вколачивает, а не в живого человека. И я поторопилась, говоря о драке. Это не драка. Это избиение. Ведь у моего начальника ни единого шанса даже чтобы защититься. Не то что сдачу дать.
Бориса даже жаль становится. Хотя от поцелуя до сих пор мутит. Хотя и сама с удовольствием надавала бы ему затрещин по наглой ухмыляющейся морде. Но то моя маленькая ладошка. А это огромный мужской кулак, кажется ломающий кости.
Раздается мужской вскрик. И я вздрагиваю. Наконец в себя прихожу. Подскакиваю к Давиду. Хватаю его за руку. Рискуя, конечно, что и сама попаду под замес. Но он кажется начальнику нос сломал. И если все продолжится, то череп прошибет. И это уже действительно страшно.
Никогда Давида в такой ярости не видела. Даже когда мы расставались, он реагировал спокойно и сдержанно. Я всегда думала, что вывести эту глыбу холода из себя невозможно. Разве что в постели со мной он немного оттаивал.
- Олеся, уйди! - тормозит свой кулак, чтобы меня не задеть - мешаешь.
Но я не отступаю.
- Нет! Хватит, Давид! Ты его убьешь! Остановись!
- Заступаешься за него? А может тот поцелуй тебе тоже понравился?
Ну, что за бред. Что за сцена такая на виду у всех.
- Пойдем, пойдем со мной, и я тебе все объясню. Обещаю. Оставь его, пожалуйста. Он, кажется, сознание потерял.
Давид наконец поддается. Позволяет увести себя следом. Охрана отмирает как по команде. Начинает куда-то звонить. Надеюсь, скорую вызывают. А еще здесь камеры кругом. Я начинаю серьезно переживать о последствиях. Что если Борис захочет подать в суд. Ведь тогда Давида посадят?
Впрочем зря, наверно, волнуюсь. С его деньгами и связями и не такое можно уладить. И, вообще, какое мне дело, посадят его или нет. У него жена есть, чтобы переживать.
Чувствую, как ладонь Давида опускается мне на талию. К себе жмет. Замечаю кровь на сбитых костяшках и сдерживаюсь, чтобы руку не отбросить. Все потом. Сейчас не время импульсивным поступкам. К тому же его рука совсем не раздражает. А тепло, передающееся от нее сквозь тонкую ткань блузки, скорее наоборот, успокаивает.