Я не могу без тебя - стр. 29
Мартен пересек площадь Ле Корбюзье и прошел мимо отеля «Лютеция». Фасад дворца Сен-Жермен-де-Пре в стиле арт-деко переливался синим неоновым светом в голубой предрассветной мгле. На красной дорожке перед парадным входом швейцар и водитель в ожидании богатых клиентов обсуждали последнюю модель «Ламборджини» и немецкий седан класса люкс с тонированными стеклами. На фоне роскошной обстановки грустные мысли пришли в голову Мартена: на свое жалкое жалованье полицейского он не мог позволить себе купить новую машину, не сумел даже схватить за хвост удачу, как только представился случай.
Перекресток Вавэн, бульвар Монпарнас, а вот и величественный Бальзак в исполнении Родена, облаченный в монашескую сутану. Пространство вокруг принимало странные, фантастические очертания. Бомон размышлял о своем профессиональном будущем после провала ночной затеи. Скорее всего, его не уволят, но в ближайшие полгода ждут тяжелые времена. Луазо отстранит его от участия в операциях, сошлет куда-нибудь в Министерство культуры советником по охране памятников культуры.
Четырнадцатый округ, здание Фонда Картье в авангардистском стиле. Фасад из стекла, совершенно прозрачный, за стеклами – огромный внутренний сад, где тысячи растений буйно цветут на виду у прохожих в любое время года. Но в это утро у Мартена не было настроения любоваться экзотической флорой. Он вспоминал встречу с Маклейном. Мельчайшие детали, жест, взгляд, изменение интонации голоса, пытаясь понять, где была игра, а где скрывалась правда. Только так можно было бы найти объяснение. Мартен вспоминал об уверенности, которая исходила от него. Арчибальд оказался совсем не таким, каким он его представлял. За три минуты противостояния на мосту Мартен выяснил о преступнике больше, чем за предыдущие четыре года расследования. Теперь он знал его возраст и внешность. Появилась уверенность, что во всех его ограблениях имелся также и скрытый смысл. Деньги не являлись главной причиной, толкавшей Маклейна на преступление, было что-то еще, очень личное, тайное.
На площади Данфер-Рошро движение становилось более интенсивным. Слева, рядом с павильоном, японские туристы стояли в очереди в катакомбы, чтобы ужаснуться, разглядывая останки древних парижан, похороненных на кладбище Безгрешных, на месте которого теперь разбит сквер.
Мартен подавил зевок. Хотелось выпить кофе, выкурить сигарету и принять душ. После вынужденного купания в Сене у него начался насморк, и вдобавок ему повсюду мерещился неприятный запах сырости и плесени.
Проспект Рей. Он различил впереди очертания самого большого резервуара с запасами питьевой воды в городе – водохранилища Монсури, замаскированного под невысокий холм с откосами, покрытыми зеленой травкой. Здесь вообще было много зелени, пейзаж напоминал сельскую местность, но камеры наружного наблюдения служили надежной защитой, все-таки резервуар снабжал водой, собираемой из рек на юго-востоке Парижа, значительную часть кварталов столицы.
Проходя через сквер Монсури, Мартен постарался прогнать от себя навязчивый облик Арчибальда. Милое личико Карины, бывшей напарницы, постепенно вырисовывалось в памяти. Он, конечно, перед ней изображал героя, но смутился, увидев ее. Воспоминания о милой улыбке и веселых глазах с хитринкой были хоть и томительны, но грели душу. Вызывали отклик в его сердце, с детства скованном одиночеством. Ох уж это одиночество! Мартен искал в нем защиту от мира, но оно же и губило его.