Я навсегда тобою ранен... - стр. 20
– Дяденька, не шевелись, – посоветовал я. Быстро пробежался по заимке – сорвал шторку, за которой был топчан, крытый шерстяным одеялом, глянул за печку, убедился в отсутствии лестницы на чердак. Венька с индейским воплем влетел в заимку – мстить за павшего товарища. Я подал знак – не буянь. Нетерпеливо повел стволом – выметайся. Венька пожал плечами и выгреб на улицу – озираясь, излучая жирный вопрос.
– Савельев? – мрачно спросил я.
Дядечка кивнул, отлипая от стены. Белый, как полотно, губы дрожали. Немного странно. Разве так должен реагировать на слово «милиция» человек, проработавший всю жизнь в системе МВД?
– Ребята, вы что? – сглотнув, поинтересовался хозяин.
– Простите, гражданин, – казенно отозвался я. – Рыдаловский уголовный розыск. Сбежали двое опасных преступников. Вы чужих не видели?
– Не видел, – лихорадочно замотал головой пенсионер. – Нет, товарищ, серьезно, я и своих-то не видел... Я рано встаю, если бы кого увидел...
– Да вы не волнуйтесь, я вам верю, – сказал я преувеличенно громко.
Мотивация старика, похоже, становилась понятной – на вешалке за телогрейкой висел черный плащ, который никак нельзя было назвать мужским. Пасечник жадно поедал меня глазами, причем одна половина мозга умоляла: уйди! Вторая слезно упрашивала: останься!
– Подпол есть? – спросил я.
Подумав, старик покачал головой. Я еще раз осмотрелся и оттянул стволом драный половик, лежащий посреди комнаты. Подпола не было. Тесанные рубанком, крашеные половицы.
– А на улице? – спросил я губами. Старик еще раз подумал и опять помотал головой.
– Извините, – сказал я. – Видимо, те, кого мы ищем, пробежали стороной. Еще раз извините, что напугали.
Дряблый подбородок задрожал, глаза наполнились слезами. Я приветливо улыбнулся и, сунув пистолет за пояс, вышел на крыльцо. Янка, сидящая за печкой, смотрела на меня с интересом. Венька рассеянно перебирал ногами вывалившиеся из поленницы чурбаки. В стороне трещали кусты – Крюгер проводил зачистку.
– Пошли, – сказал я. – Не было здесь вурдалаков.
– Ты уверен? – озадаченно почесала стволом переносицу Янка.
– Не было, – решительно заявил я. – Выдвигаемся, коллеги, время теряем, смоются же, гады...
Мы добежали до кустов, ввалились в гущу ветвей и увядающей листвы. Я хлопнул ладонью по воздуху, давая понять, что прибыли. Дураками эти трое не были – не вникая в тонкости, сообразили, что предстоят интересные события. Я помчался обратно по широкой дуге, продрался сквозь кусты, зигзагами одолел участок редколесья и через минуту уже сидел за развесистой осиной метрах в тридцати от навеса с дровами. Имелся у старика Савельева погреб! Воровато озираясь, он выбрался из зимовья с мукой на заслуженно-милицейской физиономии, потрюхал под навес, подтягивая мотню. Согнувшись в три погибели, принялся отгребать разбросанные под поленницей дрова, по которым еще недавно топтался Венька. Обнажилось прибежище бесов – жестяная крышка погреба без выступающих элементов. Старик отодвинул крышку, что-то промямлил в подвальное нутро. Скрипнула лестница, полезла подземная нечисть. Красавчики те еще. Сивохин сверкнул «волчьей пастью» – у этой мрази стойкий комплекс к собственной внешности, – выкарабкался из погреба, оттолкнув старика, наладил ствол в пузо.
– Сымай куртец, дедуля, тебе он уже на хрен не нужен...