Я научу тебя любить - стр. 19
Она прогибается сильнее, двигается чуточку ближе, шире разводит бедра, давая больший доступ, интуитивно чувствуя, что так будет лучше… И Корней пользуется предоставленной возможностью – увеличивая амплитуду движений и их интенсивность. Просто гладит, просто скользит снаружи, без проникновений, желая сделать исключительно приятно…
Мнет грудь, чувствует, что Аня становится с каждой секундой, с каждым движением все более напряженной, что не может справиться с собой – хочет страстно. Кусает его губы, подается навстречу, когда он отрывается от ее рта, чтобы поцеловать в шею – как ей тоже очень нравится, запрокидывает голову, подставляя ее… И снова, очевидно, подставляет грудь…
Новым неподконтрольным «м-м-м» встречает чувственный укус соска в унисон с ощутимым нажатием мужского пальца на чувствительную точку под платьем… Забывается, кажется, потому что держит глаза закрытыми, двигаясь навстречу руке, насколько позволяет поза, не понимает, наверняка, насколько возбуждает этой своей наивной откровенностью…
А в какой-то момент наоборот – перестает открывать тело все бесстыдней для ласк, зато прижимается изо всех сил к Корнею, впивается ногтями в шею сзади, поднимается выше, сжимает волосы, утыкается сначала носом, а потом и губами в шею под подбородком. Так, что Корнею приходится чуть запрокинуть голову, чтобы могла устроиться так, как хочет…
Влажно, громко дышит, находится на грани, ее же ждет… Меняет тихие «м-м-м» на чуть более громкие «ах»… Цепляется свободной рукой за его кисть, будто прося… Еще сильней… Еще быстрей…
И Корней прислушивается. Делает еще несколько движений пальцами, нажимает… И чувствует, как ее внутренняя пружина выстреливает, отзываясь сокращениями… Аня впивается ногтями – в кисть и затылок, вжимается носом в шею и словно благодарит чувственным еле-уловимым стоном на выдохе…
Несомненно, испытывает сейчас что-то новое для себя. Несомненно, что-то куда более сильное, чем могла бы представить, не имея опыта…
Сначала скрутившее разом все мышцы в теле. И начавшее посылать кровь толчками – но не от сердца, а от промежности в унисон с ее пульсациями. Пока она не начнет затихать, пока вслед за максимальным напряжением не придет полное расслабление… До состояния полного бессилия в коленях, руках, голове…
Когда как бы ни пыталась – удержать пятки на ручках не можешь. Поэтом они снова соскальзывают…
Можешь только прижиматься к мужчине, чья рука теперь лежит уже на бедре поглаживая, а губы прижаты к виску… И так хорошо, тихо, спокойно, что… Не хочется двигаться. Никогда и ни за что…
– Все хорошо? – Корней спросил, когда почувствовал первые Анины шевеления после. Она облизала губы, случайно задев при этом языком кожу на его шее…
Дробно кивнула, не заботясь о том, что он мог не уловить это движение…
– Это было очень… – произнесла, отчего-то дико боясь вернуться в мир коридора из мира его шеи…
– Бывает сильнее. Узнаешь со временем.
Но он заставляет, бросив спокойный комментарий. Сейчас кажущийся Ани абсолютной нелепицей.
Потому что… Куда сильнее-то?
Она вскидывает взгляд, становится чуточку дальше, смотрит в лицо… По мужскому подбородку вниз…
К идеальной рубашке, галстуку, пиджаку, которые она даже не пыталась расстегнуть, уж не говоря о том, чтобы снять…
Замечает шевеление, понимает, что он хочет снять руку с ее практически голого бедра. Впрочем, она вообще практически голая… Накрывает обратную сторону его ладони… Ведет своим пальцем по его… Как бы благодаря... За все, за все…