Я научу тебя летать - стр. 16
И первой встречает меня в этой резиденции небожителей мадам Драконова собственной персоной. Но, видимо, моё появление для неё – неожиданность. Я вижу это по её застывшему лицу.
Красивая, огненно-рыжая, как и Ванька. Или Ванька, как она, точнее. Холёная и молодая. Я-то думала, судя по папе, сынок – поздний ребёнок, а оно – вона чо.
Александру Николаевну видеть мне не довелось ни разу, но то, что это она, жена папы Драконова, сомнений нет. Наблюдает за мной она брезгливо. Плотно сжав губы. И ноздри её подрагивают, словно я дурно пахну.
– Кто вы такая и чем обязаны? – если бы голосом могли убивать, сейчас бы у её ног валялся мой трупик.
Ну, она же должна понимать, что просто так за их высокие заборы я попасть не могла никак? Тут, наверное, даже мухи по паспортам летают.
– Здравствуйте, Александра Николаевна. Меня зовут Варвара Андреевна, я учитель русского языка и литературы, а также классный руководитель вашего сына.
– И это я попросил Варвару Андреевну позаниматься с нашим сыном дополнительно.
Вынырнул откуда-то папа Драконов, на ходу застёгивая запонки на белоснежной рубашке. Хорррош. Ур-р-р-р!
Видели бы вы её лицо. Наверное, на моём она поймала восхищение в адрес собственного мужа и замерла, как анаконда перед броском. Я так и представила, как мадам Драконова заглатывает меня целиком.
Парочка обменивается такими огненными взглядами, что они красноречивее слов. Вслух супруги ничего не произносят, но мне хочется попятиться и выйти вон. И не возвращаться сюда никогда. Кажется, они в контрах, а тут ещё и я со своим русским языком.
– Пойдёмте, Варвара Андреевна, я провожу вас в комнату сына.
Как любезно. А я думала, не барское это дело. Слуги таким занимаются. К слову, слуг и не видно. Но они имеются. В таком огромном доме без помощников не обойтись. Я почему-то представила, как рыжая красотка Драконова на коленях пол моет, и стало мне смешно. Еле удержалась. Нервное это всё.
– Иван, – отпрыск на строгий папин голос реагирует мгновенно.
Ванька сегодня бледный и линялый. И тихий чересчур. Стоит навытяжку, словно кол проглотил. И мордочка у него такая постная, что мне становится его жалко.
Ну, да. Вот такая я дура: он столько крови моей выпил, а я стою сейчас и чувствую себя виноватой. Этот момент мог стать бы моим триумфом, а стал чуть ли не самым горьким поражением.
– Надеюсь, ты всё понял, – давит на него Драконов-старший, недобро сверкая глазами.
Ванька бледнеет до синевы. Веснушки на его лице проступают отчётливо. Уши пылают.
– Иван Аркадьевич, – прошу я тихо, – можно, мы дальше сами?
Он смотрит на меня тяжёлым взглядом и уходит со словами:
– Если что, я рядом.
И звучит это зловеще. Вот уж не думала, что мальчишку так тиранят дома. Странно как-то.
– Ненавижу! – выдыхает сквозь стиснутые зубы Ванька, как только за отцом закрывается дверь, и смотрит на меня с такой яростью, что я понимаю: он сейчас устроит козью морду и мне, и несчастному русскому языку.
Он так и стоит посреди комнаты со сжатыми кулаками. Костяшки пальцев белеют, как игральные кости. Точечек только на них не хватает.
Я делаю несколько шажков, осматривая комнату. Очень хорошая пацанская комната. Сделано с любовью, как говорят. Богато, но не по шнурку. Нет идеальной чистоты и солдатского порядка. Валяются вещи. Груша боксёрская висит – маленькая такая, детская. Компьютер, конечно же, стол тетрадями, учебниками завален. И я решаюсь. Если не сейчас, то потом никогда.