Я, Мона Лиза - стр. 30

– Леонардо!

От неожиданного оклика художник испугался и невольно дернулся, машинально прикрыв ладонью пузырек с чернилами, чтобы тот не пролился. Старый друг из мастерской Верроккио собрался было покинуть площадь, но теперь шел ему навстречу.

– Сандро, – сказал Леонардо, когда перед ним остановился его давнишний приятель, – ты выглядишь как приор.

Сандро Боттичелли заулыбался. В свои тридцать пять, будучи на несколько лет старше Леонардо, он находился в расцвете жизненной карьеры. И действительно, костюм на нем был великолепный – алый, подбитый мехом плащ и черная бархатная шапочка, закрывшая почти всю золотистую шевелюру. Он был подстрижен короче, чем диктовала мода: волосы лишь прикрывали уши. Как и Леонардо, он был гладко выбрит. Зеленые глаза под тяжелыми веками смотрели дерзко; впрочем, он всегда держался с вызовом. Тем не менее он нравился Леонардо. Он обладал огромным талантом и добрым сердцем. За прошедший год Сандро получил несколько весомых заказов от Медичи и Торнабуони, включая огромную картину «Весна», которая должна была стать свадебным подарком Лоренцо его кузине.

Сандро хитро взглянул на эскиз Леонардо.

– Вот, значит, как. Пытаешься украсть у меня работу, понятно.

Он имел в виду недавно выполненную фреску на фасаде здания близ Дворца синьории, частично открывшуюся взору теперь, когда толпа начала редеть. В те ужасные дни, что последовали за смертью Джулиано, он получил заказ от Лоренцо изобразить каждого казненного заговорщика Пацци, когда те будут болтаться на веревке. Выполненные в натуральную величину изображения должным образом внушали ужас, как и было задумано. Там был Франческо де Пацци, совершенно обнаженный, с запекшейся раной на бедре; был там и Сальвиати в сутане архиепископа. Оба мертвеца были изображены лицом к зрителям – эффектное, но не совсем точное воспроизведение действительности. Как и Боттичелли, Леонардо находился на площади Синьории в тот момент, когда Франческо, вытащенного из постели, выбросили из верхнего окна дворца и повесили на самом здании для всеобщего обозрения. Секундой спустя за ним последовал Сальвиати, который в последнее мгновение успел повернуться к сообщнику-заговорщику и – то ли от сильнейшего непроизвольного спазма, то ли в приступе ярости – впился зубами в плечо Франческо де Пацци. Это было дикое зрелище и столь неприятное, что даже Леонардо, поддавшись эмоциям, не занес его в свой альбом. Изображения остальных казненных, включая мессера Якопо, были частично завершены, но одного убийцы не хватало: Барончелли. Вероятно, в это утро Боттичелли тоже делал эскизы, намереваясь закончить фреску. Но при виде наброска Леонардо он пожал плечами.

– Неважно, – произнес он небрежно. – Если я настолько богат, что одеваюсь как приор, то, безусловно, могу позволить такому бедняку, как ты, завершить работу. Мне предстоят более важные дела.

Леонардо, одетый в тунику до колен, сшитую из дешевого потертого льна, и плащ из тускло-серой шерсти, сунул набросок под мышку и отвесил преувеличенный поклон, изображая благодарность.

– Вы слишком добры, господин. – Он выпрямился. – Ладно, иди. Ты наемный мазила, а я истинный творец, и мне предстоит многое завершить, прежде чем начнутся дожди.

Они расстались с Сандро, обменявшись улыбками и кратким объятием, и Леонардо сразу вновь обратился к изучению толпы. Он всегда был рад встрече с Сандро, но вынужденный перерыв его раздражал. Слишком многое поставлено на кон. Он задумчиво сунул руку в кошелек на поясе и принялся вертеть в пальцах золотой медальон размером с большой флорин. На одной стороне рельефно выступали слова «Всеобщая скорбь». Ниже был изображен Барончелли, занесший над головой длинный нож, в то время как Джулиано удивленно взирал на лезвие. Из-за спины Барончелли выглядывал Франческо де Пацци, держа наготове кинжал. Леонардо создал эскиз, максимально достоверно передав происшедшее и допустив ради зрителей одну-единственную неточность: Джулиано был повернут лицом к Барончелли. Верроккио затем отлил медальон по рисунку Леонардо.