Я люблю своего мужа - стр. 16
Только вступив в бревенчатое строение, где я провела всё своё детство и юность, я полной грудью вдохнула родной запах. Пахло хлебом, травами и… Любовью…
Провела рукой по родным стенам, будто получала её энергию, выдернула травинку сухого мха.
− По рукам дам, − тут же услышала со спины голос бабушки, где сквозили нотки довольства и смеха.
Тут же вспомнила, как бабушка укладывала меня спать к стене, а я лежала и вначале водила пальцем по узорам ковра, что висел на стене, а затем перебиралась на мох между бревнами и начинала их выдергивать по одному. За такое даже прилетело однажды. Потом бабушка брала меня в лес выдергивать мох: после моих издевательств к зиме нужно было утеплять дом. В самые сильные морозы и ветра тепло из дома продувало, чуть ли не напрочь. И я помню, как мне тогда понравилось гулять по мху, как в нём утопали мои ноги, как по длинному ворсу ковра, какой он был мягкий. И мокрый. Пока из леса доезжали до дома, вода всю дорогу лилась из тележки.
− Больше не буду, − развернулась я в сторону родственницы и мы дружно рассмеялись.
− Так и не избавилась от дурной привычки, − покачала головой бабушка, улыбаясь. В её голосе не было ни капли осуждения или ещё чего-либо. – А этот-то надолго к нам? – и она указала головой в сторону двери, намекая на Виктора.
− Ты же не собираешься выгонять его? – поинтересовалась я, следя за реакцией родственницы.
− За кого ты меня принимаешь? – воскликнула она возмущённо. Вот тут уже бабушка приняла обиженный вид. На меня.
Я же шагнула к ней и крепко обняла. Соскучилась по родному человеку.
− Ну хватит телячьих нежностей, − шлепнула она меня по рукам, но её ответные объятия говорили совсем об обратном. – Зови уже своего, не голодом же мне его морить, живое существо всё-таки. Жду вас на кухне, − Зинаида Никоновна пряча от меня свои слезы счастья, исчезла за дверью.
Я же раскинула руки и покружилась вокруг себя. «Ляпота», − как говорил Иван Васильевич. Даже если я и жила в городе уже не один год, с родным домом ничто не сравнится. Это всё мое детство и юность, мои маленькие победы и поражения, моя жизнь, как и моя первая любовь. Целую неделю меня ждала свобода и бабушкина стряпня. То, что она будет меня откармливать, сомневаться не стоило. Вместо того, чтобы после кружения по комнате рухнуть на кровать, улыбаясь, пришлось выйти на улицу. Виктор то не был тут ни разу, нехорошо оставлять его одного находить входы и выходы.
Мой парень, точнее уже жених, с сумками в руках заходил во двор.
− Я уж было подумал, что вы оставили меня ночевать на улице. Присматривался к сиденьям в машине, − не то пошутил он, не то высказался серьезно, но я не стала заострять на этом внимание. Не сегодня.
− Пойдем быстрее, бабушка там всякого разного много приготовила, − после долгой дороги я только сейчас почувствовала, что ужасно проголодалась. Кофе не очень хорошего качества из заправки по дороге в деревню не считается.
Оставив сумки возле порога и вымыв руки, я повела Виктора на кухню. Стол ломился от домашней еды. Бабушка ещё и погреб на половину опустошила, наверное.
− Ну ба, зачем? Куда нам столько? – родственница на этот раз расстаралась. Весь день провела на ногах возле плиты и печки? Неужели почувствовала, что я приеду не одна?
− Ешьте, ешьте, в городе у вас такого нет. Всё своё, − Зинаида Никоновна поставила перед нами сковородку с жареной картошечкой, заодно подвинула к нам поближе грибочки и соленья. – И рассказывайте, как вы там живете то в своем душном городе и дымом дышите.