Я люблю дышать и только - стр. 10
Девочки довольствовались либо школьной библиотекой, либо брали у однокашников.
«А.В.» фыркала каждый раз, когда начиналась сцена «ну эту-то книгу можно?» Она уводила девочек к себе и давала старинные факсимильные издания выдающихся писателей и поэтов, которые дарили оперной певицы в знак почитания и поклонения.
Одно было плохо. Почти все эти выдающиеся представители литературного цеха были запрещены вскоре после революции.
Можно сказать, что образование девочек не страдало, а наоборот уровень их знаний повышался, но отметки ставили за идейно выдержанных литературных знаменосцев.
Сколько времени я уже сижу, если я вспомнила всю нашу детскую жизнь. Где Марьяна и Яна.
Я встала из-за стола, оставив вещи на диванчике, и двинулась к лестнице.
– Ты куда? Мы же к тебе несемся на всех парусах, – девчонки чмокнули меня в обе щеки и тут же побежали к стойке бара.
– Так хочу, есть, – отчиталась Яна, жуя на ходу еще не оплаченный пирог со шпинатом.
– Давайте подогрею, – предложила барменша. – Так невкусно.
– А я не заметила, что он холодный. Второй – подогрейте.
– Мне тоже со шпинатом и салат с крабами, – влезла с заказом Марьянка.
– Где шуба? – Поинтересовалась я. – Не может быть, что нашёлся сейф, которому ты доверила шиншиллу.
– У тебя, Кира, нет воображения. Я пошла в кабинет к председателю и спросила у секретарши, вернётся ли он сегодня? Она ответила, что навряд ли. Так как я умею строить с людьми хорошие отношения, и Валечка мне разрешила запереть в шкаф начальника шубу, и даже ключ взять с собой.
– А ключ от себя и своей приемной не дала? – На полном серьёзе спросила Яна.
– Нет, – взволновалась Марьяна. А что должна была?
Мы прыснули так, что весь замечательный кофе начал медленной струйкой литься на вещи. Но даже эта неудача стоила выражения лица Марьяны.
– Я сейчас поднимусь и попрошу…
– Чтобы она себя заперла? – Я погладила Марьяну по дрожащему плечу и ласково объяснила, что всё она, Маша, сделала правильно.
Я понимала Машкино состояние. Шуба – была единственным её богатством. И досталось она ей не за горячие ночи с противным олигархом, а за то, что она много лет ухаживала за матерью подруги. Когда женщина скончалась, и дочь приехала на похороны в Москву, она привезла раздетой и бедной Машке шикарную шубу из шиншиллы.
Мы долго возмущались, зачем Марьяшке, у которой гроша в кармане нет, и работы в тот момент тоже не было, шикарный мех, прикрывающий голь перекатную. Но мы ошиблись. Именно появление в мехах, чуть спущенных с округлых белых плеч красивой Марьяны, и дало ей работу.
– Я что-то есть не хочу. Меня тошнит заранее от разговора, который сейчас начнет Кира, – Яна отодвинула, несколько демонстративно кофе и пирожок, который в разогретом виде очень хорошо пах.
– Я не собираюсь вести, никакие душещипательные беседы. Просто, каждой из нас придется давать показания. А ведь они у нас разные. И не потому, что кто-то из нас собирается выкручиваться или врать. Мы столкнулись с обстоятельствами в разное время и отреагировали по-разному.
– Да, но мы все помогали, то есть скрывали истину. Более того, мы и сейчас не знаем, как обстоят дела на самом деле. – Марьяна отхлебнула капучино и облизала кремовые губы. – Ты, дорогая Кира, можешь ответить, кого умыкнули сегодня ночью? Я нет. Поэтому мои показания ничего не дадут.