Я к вам по делу, ваше величество! - стр. 8
– Ванная комната и прочие удобства, уж простите, общие на четыре номера, – извиняющимся тоном сказал трактирщик, – те комнаты, что с собственными удобствами – те подороже будут.
– Мне очень нравится! – я улыбнулась Томасу, который от двери наблюдал, как я осматриваю будущее жилище. – Я правильно поняла, что стоит она два серебряных в месяц?
– Именно так, – подтвердил трактирщик, – ну а коли обедать тоже у нас захотите, то, думаю, в цене сойдёмся, не обижу.
– Будет зависеть от того, какую работу и как быстро я найду, – подумав, ответила я, – но, думаю, я у вас поживу. Хлопот я вам не доставлю: шума сама не люблю, гостей приглашать не планирую, так что…
– Вот и прекрасно, – довольно погладил усы Томас, – тогда вот вам ключик, леди.
– Просто Моника, – улыбнулась я в ответ, – я от титула давно отвыкла, если честно: в пансионе нас вообще только по фамилиям звали.
– Как скажете, Моника, – видно было, что хозяину по душе такое моё отношение, – ну а я для вас дядюшка Томас тогда. Заселяйтесь сразу после обеда, а я в газету мальца своего отправлю, чтобы объявление убрали. Чего зря людей в заблуждение вводить, правда?
– Спасибо вам большое, дядюшка Томас, – я протянула трактирщику заранее приготовленные монеты, – это за первый месяц.
– Сейчас запишу сразу, – хозяин опустил серебряные в карман и, подождав, пока я закрою теперь уже свою комнату, спустился в зал. На моём столике уже исходили ароматным паром тарелки, но я вдруг ощутила непреодолимое желание вернуться в комнату и, пожалуй, забаррикадироваться комодом. Или даже шкафом – он тяжелее.
За моим столом, сдвинув в сторону саквояж, сидел высокий господин преклонных лет, выглядевший не то чиновником средней руки, не то преуспевающим конторским служащим. Серый камзол, серые же брюки, крепкие удобные сапоги, в руках шляпа того же мышиного цвета, впрочем, всё из достаточно приличных, если не сказать – дорогих, материалов. Да и внешность у него была такая же невзрачная, но это исключительно до того момента, как вы встречали его взгляд: острый, внимательный, холодный.
Словно почувствовав моё появление, он медленно повернулся и встретился со мной взглядом, после чего вежливо встал и поклонился с неожиданным изяществом. Впрочем, этот человек был безупречен всегда и во всём. Чем, признаться, бесил чрезвычайно.
– Вам знаком этот человек, Моника?
– Да, дядюшка Томас, не волнуйтесь, этот человек не станет причиной ваших проблем, – вздохнув, сказала я, – его прямая обязанность совершенно иная. Он, скорее, привык их решать, а не создавать. Не так ли, господин Стайн?
– Совершенно верно, леди Моника, – отозвался неожиданный визитёр негромким голосом, таким же бесцветным, как и вся его внешность, но дядюшка Томас, услышав имя гостя, низко поклонился и спросил:
– Прикажете подать перекусить?
– Нет, ничего не нужно, – отказался Стайн, – я пришёл всего лишь переговорить с леди Моникой. И передать ей устное послание, на которое рассчитываю получить положительный ответ.
– Домой не поеду! – со всей решимостью, на которую была в данный момент способна, сказала я. – Это моя и только моя жизнь! Так родителям и передайте!
– Вообще-то я не от них, а от леди Синтии, – прервал мою гневную речь господин Стайн, – она просила меня узнать, всё ли с вами хорошо и не соблаговолите ли вы завтра с утра нанести ей визит. Именно ей…