Я исповедуюсь - стр. 51
– Вы в самом деле мне его дарите? – изумленно сказал Лоренцо Сториони.
– Более или менее.
– Но это же дерево из…
– Да. Из той партии, которую привез Иаким из Пардака. Сейчас самое время пустить его в дело.
– Я бы хотел знать его цену.
– Говорю тебе – не бери в голову. Сделаешь первый инструмент, тогда и скажу.
Никто не дарит такой материал. Много лет назад, в год Господень 1705‑й – задолго до рождения на свет Сториони, – когда Земля была круглее, а трава зеленее, так и не раскаявшийся Иаким Муреда из Пардака прибыл в Кремону с Блондом из Казильяка и привез с собой повозку, полную бесценной древесины. Это событие запомнилось надолго. Иакиму перевалило за тридцать, прожитые годы превратили его в крепкого и хмурого человека. Муреда оставил Блонда из Казильяка с грузом довольно далеко от города, а сам торопливо пошел в Кремону. Дойдя до дубовой рощи, он решил облегчиться. Иаким устроился в укромном месте и присел, но тут увидел перед собой какие-то тряпки. Это немедленно перенесло его в тот день, когда он вот так же обнаружил куртку мерзавца Булхани Брочи из Моэны, ко всем несчастьям, которые затем обрушились на его голову, и к мыслям о том, что, возможно, судьба ему улыбнулась и все теперь закончится. И слезы потекли по его лицу от нахлынувших переживаний. Облегчившись и приведя себя в порядок, Муреда пришел в город и направился прямо в мастерскую Страдивари, где бывал несколько раз до этого. Его провели к маэстро. Иаким сказал ему, что знает о тех проблемах с древесиной, которые возникли после пожара в Паневеджио пятнадцать лет назад.
– Я беру дерево в других местах.
– Знаю. Из лесов Словении. Но из этого дерева выходят инструменты, дающие глухой звук.
– Другого материала нет.
– Еще как есть! У меня.
Для Страдивари этот визит стал полной неожиданностью. Взяв с собой самого молчаливого сына, Омобоно, и своего ученика, звавшегося Бергонци, он тихо покинул город и пришел к месту, где была спрятана повозка. Они, все трое, подвергли древесину самому тщательному осмотру: отпиливали маленькие кусочки, пробовали на зуб, рассматривали, а Иаким, сын Муреды, с удовлетворением наблюдал за ними, пока те внимательно рассматривали образцы. Уже стемнело, когда маэстро Антонио начал серьезный разговор:
– Где ты взял это дерево?
– Очень далеко отсюда. На западе, в очень холодном месте.
– Откуда я знаю, что ты его не украл?
– Вы можете доверять мне. Вся моя жизнь связана с деревом: я знаю, как оно должно петь, как должно пахнуть. И умею выбирать.
– Дерево отличное и правильно спиленное. Где ты этому научился?
– Я сын Муреды из Пардака. Можете спросить моего отца.
– Пардак?
– Здесь вы его называете Предаццо.
– Муреда из Предаццо умер.
Из глаз Иакима потекли непрошеные слезы. Как же это больно – отец мертв… и не увидит, как я вернусь домой с мешками, полными золота, которые позволят больше не работать ни ему, ни моим братьям и сестрам: Агно, Йенну, Максу, Гермесу-дурачку, Йозефу, хромоногому Теодору, Микура, Ильзе, Эрике, Катарине, Матильде, Гретхен и малышке Беттине, моей любимой незрячей сестренке, что подарила мне медальон с Пресвятой Девой, покровительницей Пардака, врученный ей матерью перед смертью.
– Умер? Мой отец?
– Да, от переживаний после пожара. И от переживаний после смерти сына.