Я и моя суккуба - стр. 56
– Окей, понял! И осознал, что ништяки нужно добывать усердным трудом. Можно хоть штаны оставить, мастер Маразмус?
Как оказалось – нельзя. Сгрузил в сундук все, кроме портков, но все равно не смог пролезть в приоткрывшуюся щель. Изгнав Хиру, в одних панталонах и с сумкой наперевес выскочил на улицу и помчал прямиком в портовые трущобы, где находилось убежище девчат. Но успел добраться лишь до площади с фонтаном, наткнувшись на беснующееся столпотворение. И в этот раз все оказалось гораздо серьезнее, нежели митинг лощеного горлопана. Сборище черни швыряло в плотный строй стражников брусчатку, мусор, било по щитам кольями и острогами, а воздух сотрясался от громогласных воплей:
– Долой де ла Кюр! Свободу героям!
Тихой сапой прошмыгнул за спинами бойцов, открыл ворота и юркнул в безмятежную прохладу квартала отставных игроков. И первой, кого увидел – пожилую немку, сметающую палые листья с дорожки своей виллы. Заметив меня, женщина вскрикнула и схватилась за сердце. Ожидал, что меня начнут стыдить, ругать, а то и вовсе угостят метлой по горбу, но вместо этого хозяйка замахала рукой и поспешила к дому.
Когда я вошел, обнимая себя за плечи и трясясь как цуцик, женщина тихо произнесла:
– Вы сбесат ис крепост? Вас бит? Пытат?
– Я в порядке, – процедил сквозь стук зубов процедил. – Ч-что з-за майдан снаружи?
– Не снаю. Час насат стали собиратса и крисат. Потом присла полисай. То есть, страса.
– А вы правда из Германии? – наконец задал вопрос, мучивший уже долго время. – Как вы здесь оказались?
– Ох, я турис. Приехат смотрет Красна плосчад. Ко мне подойти мусчина в черный. Скасат, исвесный московски писател.
– Догадываюсь, что было дальше, – история наверняка интересная, но слушать такой акцент невыносимо. – Слушайте, а у вас нет на меня одежды?
– Ест, ест. Идем. Тут жить большой семья. Я не стат выкидывать фсе.
Шмотки предыдущих хозяев занимали целую комнату на втором этаже. Покопался в четырех здоровенных шкафах и выбрал простой, ничем не примечательный набор: ботинки из мягкой кожи, светлые брюки, просторную рубаху, бежевую накидку-пончо и соломенную шляпу. Одним словом, целиком и полностью избавился от черного – каноничного цвета адепта мрачных сил – и постарался замаскироваться под жреца, чтоб уж точно не вычислили. Хотя, судя по народным волнениям, далеко не все неписи повелись на предложение мэра. Для многих наш подвиг стал достаточным поводом, чтобы выступить против несправедливости, но почему толпа требует свободы для героев? Вроде бы все из объявленной в розыск четверки избежали плена. Или нет?
– Что вы решили на счет моего вопроса? – спросил, уже стоя у порога.
Женщина вздохнула и покачала головой. Уточнения не требовались – люди предпочли смиренно ждать освобождения, когда кто-то все сделает за них, не рискуя и не прилагая никаких усилий. Сложно порицать их за это, но почему мне – затворнику без друзей и перспектив – надо, а им нет? Неужели ни у кого нет жен, внуков, детей? Неужели никто не ждет их, не ищет, не спрашивает каждый божий день, куда запропастились родные? Если нет – ладно, претензий нет. Тут хотя бы есть с кем поговорить. Если же да – бог им судья, не я.
А я буду биться за тех, кого могу назвать если не друзьями, то знакомыми, причем кое-кого – хорошими. Не сложу лапки, не перевернусь жопой кверху, не поплыву по течению, трясясь каждую секунду из страха напороться на острые камни или не вписаться в поворот и быть выброшенным на берег, откуда глядеть, как мимо проплывают бледные задницы таких же трусов. Да, отстаивать свое и биться за правду дано не каждому, особенно когда есть шанс умереть по-настоящему, навсегда, но между тигром и овцой все же выберу тигра. Хватит. Доконало. Я словно герой анекдота про немого мальчика. Вовочка, а почему ты молчал все эти годы? Ну так повода не было.