Я и моё чудовище - стр. 6

– Зачем? – спросила я. Всё ведь нормально. Сейчас они помирятся. Дался папе этот телефон! Почему он никак не перестанет размахивать им, как каким-нибудь пистолетом? И потом, мы не можем забрать Маркушу, тут сама собой выросла невидимая дверь.

– Мне неудобно. Лучше ты его приведи, а то скажут, что я подслушиваю, – прошептала Наташа, чуть подтолкнув меня вперёд. Она очень боится потерять работу, потому что любит Маркушу, как своего. Всех бы червяков для него собрала, если бы мама позволила.

– Тёть Наташ… – начала я, но не успела закончить.

Неожиданно папа с размаху шарахнул телефон на траву, наступил на него и принялся топтать и давить, как таракана. Телефон оказался крепким, и папе понадобилось не меньше минуты, чтобы превратить его в пластиковую лепёшку.

Маркуша остолбенел. Будто у его самолётика отказали двигатели. Мама вскочила со стула, прокричала что-то папе чуть ли не в самое ухо, взяла Маркушу на руки и решительно двинулась к нам. Наташа поспешила скрыться с места преступления, и уже через две секунды из кухни донеслось её нарочито громкое: «Алла Иванна, давайте чаю попьём!». Бегство было и моим первым порывом, но я хотела увидеть всё до конца, понять, когда мои родители успели превратиться в незнакомую вздорную парочку.

Мама рванула на себя дверь и строго уставилась на меня. Не будь я такая бледная, непременно покраснела бы с ног до головы. У Маркуши дрожали губки, а голубые глазки увеличивались в размерах. Маму трясло – аж кольца на тонких пальцах стучали друг о друга. «Одно из них – обручальное, которое она больше не будет носить», – некстати подумалось мне, и я на секунду зажмурилась, чтобы прогнать эту мысль. Мало ли у кого как ругаются родители, у некоторых даже дерутся, и ничего, не разводятся. К тому же мама не устаёт повторять, что дурные мысли имеют обыкновение материализовываться. Но разве я виновата, что дурные мысли всегда лезут вперёд хороших?

– Где Наташа? – будничным тоном поинтересовалась мама. Я завидую её умению игнорировать всё плохое и никогда об этом не упоминать, вроде как в приличных семьях это не принято.

– На кухне, с бабушкой чай пьёт, – как у доски отрапортовала я. Почему-то показалось, что мама накажет Наташу, если узнает, что та подглядела, как папа раскрошил телефон.

– Мы тоже чаю хотим, да, Маркуш? – улыбнулась мама, качая Маркушу. – С пирогом и с печеньем, и с вареньем. И Леру пригласим, да? Скажи: Лера, пойдём чай пить!

Маркуша просветлел, моторчики самолётика закрутились вновь. Он слабо ухватил меня за рукав:

– Падём! Цяй пить!

– Пойдём, – сказала я.

Может, у нас и вправду ничего не случилось. Мама с Маркушей «полетели» на кухню, и я послушно побрела следом. Не надо оборачиваться и смотреть, как папа всё ещё бьёт подошвой телефон, пытаясь вдавить его в землю.

За чаем никто не поднимал тему ссоры. Мама нянчила Маркушу, а Наташа негодовала, что он где-то подцепил слово «тупо». Ну-ну, интересно, где?

– Представляете, Евгения Пална, я ему говорю: «Маркушенька, пойдём гулять!», а он мне: «Тупо!»

– Тупо, – радостно подтвердил братец и рассмеялся.

Я тоже не удержалась, да и мама с бабушкой усмехнулись. Но Наташа сделала такое обиженное лицо, что мы сразу притихли.

– Зачем ты опять повторяешь это плохое слово? – простонала Наташа.