Я хочу жить дома - стр. 20

– Можно и так сказать. Отдохнуть охота прежде всего. Ни воевать не хочу, ни иное чего подобное делать. Просто жить хочу, как обычный человек.

– Ладно, – хмыкает мой собеседник. – Допустим, что это так. Приедешь ты куда-нибудь, дом купишь или пустой какой займешь, тут таких до фига. Так ведь рано или поздно все равно тебя спросят, кто ты таков и откуда взялся. Что отвечать будешь?

Из нагрудного кармана вытаскиваю вчетверо сложенную бумагу и протягиваю ее Владу.

«Дано сотнику Мирону Крюку в том, что он демобилизован по состоянию здоровья». Дата.

Подпись.

Печать.

Даже и фотография присутствует – всё как положено.

Сей документ исполнен на официальном бланке с подписью заместителя командира Богунского полка.

Мой собеседник вертит в руках документ.

– Ну, а найдется кто такой ушлый, что запросит полк?

– Получит подтверждение, что документ подлинный.

– И что, в натуре есть такой сотник?

– Перед тобой сидит. Можно весь полк опросить, меня там каждая собака знает.

– Так что ж ты сразу с этого не начал?

Хлопцы Влада подносят столик и ставят на него тарелку с нарезанным хлебом и салом. На свет божий появляется пол-литровая бутылка с какой-то жидкостью и пара стаканов. Рядом нарисовалась миска с огурцами и помидорами и горячая, еще пышущая жаром, курица. По местным меркам вполне себе приличное угощение. Некоторое время я молчу, ожидая, пока бойцы отойдут в сторону.

– А сам прикинь, – отвечаю я собеседнику, – вот держишь ты город, за порядком в нем глядишь, все обо всех знаешь. И тут является вдруг такой вот перец. Бывший сотник, вояка старый – это ж сразу видно. И с ходу тебе в лобешник выкатывает: хочу жить спокойной жизнью. Как, сразу в это поверишь или усомнишься?

– Сотник – и спокойной жизнью? – усмехается Влад. – Да я скорее поверю в то, что он подсидеть меня хочет. Сам знаешь, какой спокойной жизнью живут бывшие сотники, особенно в наших краях.

– Вот потому мне и нужен человек, который при необходимости сможет подтвердить: мол, знаю этого сотника, в натуре он по жизни устал, не хочет ничего больше и не опасен никому.

Мужик некоторое время раздумывает. Берет бутылку и щедро наливает себе и мне почти до самых краев. Молча чокаемся, и я проглатываю обжигающую смесь. А неплохой тут гонят самогон! Он, конечно, горлодер, но очень даже в меру. Подхватываю из миски огурец и отламываю ножку от курицы.

Перекусываем. Помидорчики и огурчики тут очень даже неплохие, сало – так вообще великолепное. Видно, что тот, кто его готовил, дело свое знает основательно.

– Иными словами, Мирон, хочешь, чтобы я вписался за тебя?

– Если и так?

– Это можно. Только ведь ты сам понимать должен, за хорошие глаза такое не делают. Случись что – мне отвечать придется. А я свою голову ценю.

– Так и мне башка не на распродаже досталась. Я, как ты понимаешь, не на один день сюда приехал.

– Тем более вопрос есть. И не один вопрос. Ты ж ведь землю пахать не пойдешь?

– Не пойду.

– Значит, есть на что жить?

– Ну, ты ж за дурака меня не считаешь? И чтоб сразу ясность внести, с собой у меня очень мало чего имеется. Так, мелочишка, на первое время.

– Понятно, – кивает мой собеседник. – Я тоже не лопух. Но второй вопрос имеется. И он гораздо серьезнее первого. А ну как завтра уже по твою душу кто-то придет? Черт знает, как у вас там на пенсию выходят? И есть ли она вообще, пенсия эта? Может, за тобой столько косяков набралось, что тебя днем с огнем по всему Дикому полю разыскивают?