Я хочу твоего мужа - стр. 35
Я не собираюсь беречь ни Маринино чувство гордости, ни деловой образ мужа, который все никак не справится с голосом.
— Но Алексей Николаевич…
— Алексей Николаевич, — перебиваю, но желая слушать ее писк, — очень хочет поговорить с женой без посторонних.
— Но…
— Милочка, займитесь работой, — в голосе прорезается неожиданная сталь, — иначе я позвоню вашему непосредственному начальнику и расскажу, как вы тратите рабочее оплачиваемое время.
— Я работаю! — бросает взгляд на Лешу, будто ища поддержки, но он слишком занят судорожным дерганьем кадыком. Растерялся бедный.
Я распахиваю дверь еще шире и нетерпеливо повторяю:
— Все. До свидания. На выход.
Она хватает со стола какую-то папку и несется к выходу. Я не сдвигаюсь с места, оставляя ей всего небольшое, в который ей приходится просачиваться боком.
— Вы когда-нибудь слышали о дресс-коде, — интересуюсь ледяным тоном, — это серьезная фирма, здесь нет места ни безвкусице, ни вульгарности.
Она краснее до кончиков волос, потому что мои слова слышат другие. Те, перед кем она обычно ходит с высоко задранным носом.
Оборачивается ко мне будто хочет что-то сказать, но:
— Свободна, — закрываю дверь перед ее носом и оборачиваюсь к Леше.
Он уже перестал дергать свой галстук, и на смену бледности пришел обжигающе яркий румянец.
— Что за представление?
— Ты не рад видеть свою жену? — нагло вскидываю брови.
— Рад…
— Но?
— Никаких, но. Просто удивился.
— Да? А мне показалось, что ты расстроился. Вы так мило общались.
— Ты опять начинаешь? — он злится, — просто работали.
— Ммм, и как работа?
— Нормально, пока ты не пришла, и не устроила шоу. Что теперь сотрудники скажут?
— Надо же, ты заволновался о том, что скажут сотрудники, — складываю руки на груди
— Ты меня опозорила!
О том, что меня на каждом шагу позорит, что перед друзьями, что перед сотрудниками, которые уже замечают его интерес к этой козе, Леша не думает.
— Извини, милый. Я пришла поделиться тем, как прошла очень важная для меня проверка, но вижу ты слишком занят, чтобы слушать мои бредни.
— Мы работали, — повторяет сквозь зубы.
— Давно ли такое расстояние считается рабочим? Она тебе титьки чуть ли не плечо выложила, — у меня до сих пор перед глазами эта картина.
— Просто стояла…
— Я, по-твоему, слепая? Или, может, тупая? А, Леш? Что вообще на фиг происходит? Ты клялся, что убрал ее от себя, что не общаетесь, а в итоге я вижу ЭТО!
— Я с ней не общаюсь, — рявкает он и тут бросает опасливый взгляд на дверь, — ее прислал Михалыч с поручением. Что мне надо сказать? Что я не буду работать с его помощницей, потому что моей жене шлея под хвост попала? Чтобы он специально для меня искал кого-то другого.
Врет! Врет и не краснеет!
В этот раз, я не собираюсь спускать это на тормозах.
— Да? И что прямо лично послал? Вручил папку и отправил к тебе?
— Да. Представь себе. Вручил и отправил.
— Леш, — подходу ближе и, глядя ему прямо в глаза, произношу, — ты сейчас чего делаешь? Можешь мне объяснить?
— Так я и объясняю, а ты ересь всякую придумываешь.
— Завязывай с враньем, — предупреждающе поднимаю указательный палец.
— Ну конечно, я же, по-твоему, только врать умею.
— Андрея Михайловича сегодня нет. И он ничего с ней не передавал, — и предвосхищая возражения, добиваю, — я к нему зашла. Хотела передать пару слов Галине.