Я – дочь Кощея, или Женихи, вы попали! - стр. 39
Вспомнив свои видения, я невольно обхватила себя руками за плечи, почувствовав холод. Так поступить с ребёнком…
Она ведь добилась его изгнания. Зачем же потом решила… уничтожить? Слово более чем подходило. Может, он настолько озлобился, что стал именно таким, каким его хотели видеть? Тогда дела плохи…
Но меня он не тронул. Практически.
Да, зол был. Очень. Но это понятно! Окажись я на его месте, тоже бы не разбиралась…
– А может мама права, – усмехнулась я, подойдя к окну. – И у меня стогномский синдром. Или как его там?
– Стокгольмский, – от голоса мамы я подпрыгнула на месте, едва удержавшись от вскрика. – Прости, не хотела тебя напугать. И я стучала.
– Я не слышала, – рвано выдохнула я, наблюдая за её приближением.
– Я так и поняла, – прошептала мама, вставая рядом. – Всё ещё злишься на нас?
– Злюсь, – не стала я отрицать.
Они с папой были категоричны в вопросе о любом моём приближении к Мракьяну. Мне нельзя было идти в составе делегации. Тем более нельзя идти одной, или с небольшим сопровождением. Да мне даже думать в эту сторону запретили, отправив спать!
Вот только сон не шёл.
– Но и глупостей делать не собираюсь, – тихо дополнила я. – Так что, если ты пришла проверить, не сбежала ли я, то…
– Не одна ты сегодня не спала, – смотря на стремительно светлеющее небо, произнесла мама. – Мы с папой сходили к Баюну, надеясь, что он что-то знает о Светозаре, либо о его королевстве, но… Ничего. Я даже Серого и Сивку призывала.
– И тоже ничего? – уточнила я,
– Серый ожидал вопроса, – мама отвернулась от окна, пристально посмотрев на меня. – Сказал лишь то, что мы и так знаем. Что Мракьян вернул себе свои силы, которые мы принимали за самостоятельную единицу.
– А Сивка? – с надеждой уточнила я, предполагая, что сын Ветра может знать хоть что-нибудь! Ветер же вечен! – Он что-то сказал?
– Сказал, – кивнула мама, опасливо покосившись в сторону двери и понизив голос: – Сказал, что все ответы у нас уже есть. Единственный секрет остался лишь у тебя, с которым ты никогда не расстаёшься. И раскрыть его сможешь лишь ты.
– Но у нас нет ответов! И о каком секрете он говорил? – так же тихо ответила я ей. – Мы шепчемся, потому что папа не в курсе твоего разговора с Сивкой, да?
– Не в курсе, – подтвердила мама. – Кир, скажи… твой кулон. Он был в видениях? Или может в них был такой же символ?
– Кулон? – я приподняла цепочку, сжав его в пальцах. – Это просто безделица. Вы же с папой сами так сказали, когда я его надела.
– Потому что не смогли с тебя его снять, – удивила меня мама. – Кирьяна, ты помнишь, как ты его нашла?
Конечно же, я помнила. Я бродила следом за мамой по сокровищнице. Мне никогда никто не запрещал трогать там что-либо и часто, перед выходом, мама снимала с меня многочисленные бусики и диадемы, что я считала своим долгом надеть на себя. В тот день было так же, только ничего, кроме кулона, я примерять не стала. Магии в нём не было, папа это несколько раз проверил. Даже дедушка, кажется, проверял. Так что, мне разрешили его носить.
– Я не смогла с тебя его снять, – призналась мама. – Папа тоже не смог. Дедушка… попытался. Но, кулон всё ещё на тебе.
Испугавшись, я взялась за цепочку и с силой дёрнула вверх, ожидая встретить сопротивление, но… кулон я сняла с себя совершенно спокойно. Как и много раз до этого.