Я для тебя одной воскресну - стр. 24
– Ваша задача, дорогие мои, – неожиданно тихо и как-то даже задушевно произнес он, – расследовать все осторожно, деликатно. Для столкновений и выяснения отношений там есть боевики. А вы обязаны сохранять нейтралитет. Общаться одинаково уважительно с руководством обеих колоний. Обеих, понятно? – Он обвел нас с Лелей взглядом родителя, что втолковывает несмышленому ребенку, как себя вести в школе. Я кивнул, она тоже.
– Правительства нашли компромисс. И от того, сможете ли вы примирить стороны на месте, зависит его судьба. Вы понимаете?
О да, я начал понимать. Все внутри закипало, тело напряглось в порыве врезать Элдару Масгатовичу по довольной физиономии. К чему убивать гонца? Чем это поможет?
Впервые агентам по тарелочкам вменялось не разобраться в преступлениях, не вывести негодяев на чистую воду. От нас требовалось найти тех, кто ответит за все, и помирить стороны, сдав его на милость властей. Возможно, для такого, как я, найти ответчика и раскрыть убийства – одно и то же. Но не для Элдара Масгатовича и не для планетарных господ президентов.
Они жаждали найти козла отпущения, того, на кого обе колонии без зазрения совести и капли жалости свалят все свои беды. Чтобы потом вместе облегченно вздохнуть, убеждая себя, что виновника несчастий заслуженно и сурово покарали.
Мне было противно даже думать о таком исходе командировки. Леля нервно дернула плечом и поджала губы – видимо, ей тоже не понравилась истинная цель поездки. От этого простого, малозначительного наблюдения в животе очень некстати разлилось тепло. Я сглотнул, сам не пойму зачем.
– Итак? Всем все понятно? – Элдар Масгатович по привычке еще раз осчастливил нас пытливым взглядом.
Леля кивнула вновь, я повторил ее жест, и впервые шеф удовлетворился таким ответом.
– Удачи, – сказал с какой-то особой интонацией, кажется, с надеждой.
Леля схватилась руками за трап, быстро пробежала по лестнице и исчезла в зеркале. Ее чемодан залетел туда следом. Я поторопился за спутницей, но, когда очутился в коридоре корабля, ее там уже не было. Шустрая она, Леля. Но и я не лыком шит.
И вместо того чтобы готовиться к миссии, разбирать вещи, я направился к главному бортовому компьютеру. Казалось, все коридоры, потолки и каюты корабля отделаны зеленым бархатом. На самом деле на ощупь материал походил на ковер с тонким, мягким ворсом.
Внутри витал настойчивый дух уборки – едкие запахи дезинфекторов легко перебивали ароматизаторы и сводили все их усилия к нулю.
Каюта управления, куда я держал путь, располагалась, как обычно, ближе к носу транспортника, по форме похожего на бескрылый самолет. Корабль явно был большим – в коридорах легко разминулись бы с десяток человек, а каюты ничем не уступали комнатам моей квартиры. Я закинул в одну из них чемодан, запомнив номер – двести пятьдесят два.
Каюта управления напоминала планетарий. По потолку и стенам плыли изображения звезд и планет, мимо которых нам предстояло лететь. Когда корабль начинал свой путь, пассажиры видели тут и в окнах кают все, что осталось снаружи кротовой норы. А в недолгие минуты, когда транспортник выныривал в открытый космос, зрелище становилось особенно ярким и четким.
Помню, впервые очутившись в каюте управления, я оробел, ощущая себя ребенком на праздничной ярмарке. Не хотел сводить глаз с космических тел – таких реальных, таких близких. Казалось, протяни руку – и сорвешь с потолка метеорит, как яблоко с дерева, или запустишь ладонь в кратер неведомой планеты, как в дупло.