Я была хорошей женой, но после развода буду плохой бывшей - стр. 5

Я вижу, как они обмениваются мужскими взглядами — понимающими, снисходительными. Будто я — непослушный ребенок, которого нужно поставить на место.
— Мира, — Павел бросает на меня холодный взгляд, — приведи себя в порядок. Ты выглядишь как сумасшедшая. Ты позоришь отца.
Из соседнего кабинета высовываются любопытные лица сотрудников. Кто-то шепчет, кто-то прячет ухмылку. Они все видят. Все слышат.
— Пап... — мой голос дрожит, но я все еще пытаюсь достучаться. — Ты должен быть сейчас на моей стороне.
Отец даже не оборачивается.
— Ты слышала мужа, — бросает он через плечо. — Приведи себя в порядок.
Павел нажимает кнопку лифта и, не глядя на меня, произносит:
— Что же, Александр Иванович, с вами я готов обсудить условия нашего развода. Однажды мы обсуждали нашу свадьбу, а теперь пришло время развода.
— Не горячись, Паш. Дай ей время прийти в себя. Возраст у нее сейчас такой. Плюс еще проблемы с гормонами.
Двери лифта открываются. Они заходят внутрь вместе — мой муж и мой отец. Два самых важных мужчины в моей жизни.
И ни один из них не оглянулся.
Лифт закрывается.
Я остаюсь одна посреди коридора, под перешептывания коллег, под их жалкие, сочувствующие взгляды.
Мои ноги подкашиваются. Я медленно приваливаюсь к стене, а иначе я осяду на пол
— Мира, — ко мне на носочках подбегает Алиса и зло зыркает на коллег, — обед еще не скоро. Возвращайтесь к работе
Она вновь сует мне в руки бутылку воды, вытирает слезы и заглядывает в глаза с примиряющим шепотом:
— Ваш отец успокоит вашего мужа. Я поэтому ему и позвонила.
А вокруг — только чужие глаза, которые уже завтра разнесут эту историю по всему офису.
— Ты знаешь, кто она? — хватаю ее за руку и стискиваю ее тонкие пальцы до хруста. — Знаешь? Кто?
Кусает губы и коротко кивает.
— Кто?
— Моя старшая сестра, — едва слышно шепчет и совестливо отводит взгляд. — Божена.

4. 4

— Если Павел Витальевич узнает… — Алиса решительно заталкивает меня обратно в комнату отдыха, — он меня прибьёт…

Захлопывает дверь, к которой приваливается спиной.

— Твоя сестра? — уточняю я.

— Да, — презрительно кривит губы.

Но кроме презрения к старшей сестре в глазах Алисы, я вижу… ревность. Она такая явная и острая, что я осязаю её кожей.

Алиса… влюблена в моего мужа?

Что за бред?

— Я заболела… осенью, — зло шепчет она, — и я попросила Божену заехать **в** химчистку за пальто вашего мужа и закинуть его в офис. С этого всё началось…

Алиса сжимает кулаки, ногти впиваются в ладони, но она, кажется, не чувствует боли. Её голос дрожит, но не от страха — от ярости.

— А потом я… попала в больницу… с отравлением, — Алиса мило улыбается, — только грипп отошёл… и я с отравлением… И Божена заменила меня на эти пару недель…

Она резко обрывает свой рассказ, будто слова жгут ей язык. Глаза блестят неестественным блеском — не от слёз, а от бессильной злобы.

— Понимаете теперь, почему он вдруг так часто задерживался на работе? — её смех звучит горько, почти истерично. — Божена… Она ведь специально рассказывала мне, как он…

Алиса вдруг замолкает, будто осознав, что сказала лишнее. Но по тому, как её взгляд метнулся в сторону, как сжались плечи, я понимаю: она не просто знала. Она видела.

Вновь смотрит на меня, и я понимаю по её разочарованному взгляду, что она хотела бы занять место сестры.