World of Warcraft. Трилогия Войны Древних: Душа Демона - стр. 19

Впрочем, сам лорд Гребень Ворона к ним не относился, и по мере того как Малфурион слышал его, беспокойство юного друида относительно направления контрнаступления ночных эльфов росло с каждой минутой.

– Совершенно ясно, – подчеркнул бородатый ночной эльф, – что сосредоточиться стоит на Зин-Азшари! Эта мерзость выползла оттуда, туда мы и должны нанести удар!

По рядам собравшихся прокатился одобрительный рокот. Отрезать врага от его ключевой позиции! Без Зин-Азшари, не имея возможности получить подкрепление, демоны, уже находящиеся на поле боя, наверняка потерпят поражение.

– Но мы столкнемся не только с чудищами из другого мира! – продолжал Гребень Ворона. – В Зин-Азшари нам придется противостоять самому двуличному врагу – нашему собственному народу!

– Смерть высокорожденным! – раздался чей-то крик.

– Да! Высокорожденные! Это они, ведомые советником королевы, лордом Ксавием, навлекли на нас эту беду! Именно они теперь должны встретиться с нашими мечами и копьями и заплатить за свои преступления! – Лицо аристократа становилось все более мрачным. – Они, которые держат в плену нашу дорогую Азшару!

Теперь из глоток собравшихся вырвался гневный рев. Некоторые восклицали: «Благословенна будь наша Азшара, Светоч Света!»

– Даже сейчас они остаются слепыми, – тихо пробормотал кто-то рядом с Малфурионом.

Друид обернулся и посмотрел на рыжеволосого мага, Ронина. Даже будучи на фут ниже ночных эльфов, широкоплечий чужак выглядел скорее воином, чем мастером чар. Единственный человек среди собравшихся и вообще единственный человек в мире, насколько было известно Малфуриону, Ронин становился причиной разговоров лишь благодаря одному своему присутствию. Ночные эльфы, высокомерные и предвзятые, когда дело касалось других рас, все же относились к магу с почтением из-за его силы, однако мало кто из них пригласил бы его в гости.

Впрочем, еще меньше шансов получить такое приглашение было у высокого, почти как Малфурион, и до абсурда мускулистого существа рядом с магом, напоминавшего вставшего на задние лапы медведя. За спиной у него висел огромный двусторонний боевой топор, сделанный из дерева, но почему-то блестевший, точно сталь.

– Те, кто не видит правды, добровольно обрекают себя на поражение в битве, – проворчал клыкастый зеленокожий воин, чьи философские слова никоим образом не сочетались с диким обликом.

Броксигар или Брокс – он предпочитал называть себя именно так – лишь покачал головой в ответ на непоколебимую верность ночных эльфов своей королеве. Циничная же ухмылка Ронина, порожденная словами орка, только усилила неприятное чувство отчужденности Малфуриона от соплеменников. Маг и орк без труда видели то, что в упор не замечали его сородичи (кроме самого друида): Азшара должна была знать, что происходит во дворце.

– Если бы вы знали, кем была для нас королева, – пробормотал ночной эльф, – то поняли бы, почему им так трудно поверить в ее предательство.

– Неважно, что они думают, – вмешался стоящий перед ним Иллидан. – Они атакуют Зин-Азшари в любом случае, и конечный результат будет тем же. Больше никаких демонов!

– А что, если Азшара выйдет к ним и скажет, что власть над демонами и высокорожденными теперь у нее в руках и все эльфы, наконец, в безопасности? – многозначительно спросил Ронин. – Что будет, если она прикажет своим подданным сложить оружие и заявит, что война окончена? А затем Пылающий Легион обрушит свою ярость на войска Гребня Ворона и остальных, а королева в это время будет смеяться над несчастными глупцами?