W: genesis - стр. 37
С одной фотографии на маршала пронзительно смотрел молодой мужчина. Лицо имело точеные, аристократические черты: правильный овал, орлиный прямой нос, не широкий, но и не узкий подбородок, аккуратные скулы, впалые, гладкие щеки, бледность. Шея переходила в плечи, ширина которых выходила за пределы фотографии. Крупные, яркие глаза щурились. Тонкие, длинные брови, изогнувшись, придавали взгляду бесконечное презрение. Несмотря на свой возраст, бледнолицый был седой, во всяком случае, волосы имели пепельно-белый оттенок, слишком неживой и светлый даже для типичного блондина.
На другой же фотографии был запечатлен мужик, который смотрелся ощутимо старше своего моложавого соседа, но маршал точно помнил, что они ровесники, с разницей в два года. Он вечно путал кто младше, но разница именно такова. Тем временем, физиономия с газетной страницы лыбилась, с какой-то яростью глядя на фотографа. Черты лица полнились грубостью, буйностью, животностью. И довольно длинные, торчащие во все стороны волосы, и покрывавшая пол лица неаккуратная щетина, изогнутые, зачем-то фигурные усы, – все было чернушно-черного цвета. Такие же черные, густые брови, сходились на кривой толстой переносице. Большой пористый нос имел клоунскую, картофельную форму.
Единственное, что объединяло два изображения – цвет глаз. Ярко—фиолетовый.
– Что они на этот раз натворили? – маршал потер бакенбарды.
– Пока ничего, – одноглазый снова повернул к себе газету, раскрыл и стал читать. – Но судя по всему, скоро… Сегодня прямо натворят.
Лежавший на столе, слегка нахмурился и, наконец, поднял голову, тоже начал читать газету.
– Откуда репортерам опять все известно? – спросил он ломким ото сна голосом.
– Вода всегда найдет дыру. Опа, они ставки делают. Хм… – глаз генерала внимательно пробежал по строчкам. – Получается пятьдесят на пятьдесят.
– У них новая дуэль? – спросил рыжебородый. – Нашли из чего шум сделать…
– Дуэль. Но на этот раз – на Святой Земле, – окончательно проснувшись ответил другой генерал тоже уткнувшись в газету, щурясь. – Почему я узнаю об этом только сейчас? И, боже мой, Мик, как ты можешь читать в такой темноте?
– У них дуэль на Ультимо-Сперанзо, прямо на горе Шоней, – не замечая недовольства своего соседа, ответил одноглазый.
– Да ладно?! Дай сюда, – маршал уже протянул за газетой свою широкую, короткую руку, с пятном на рукаве, как все помещение наполнил звук открываемых ворот.
В зал зашел давно пожилой вояка, в усыпанном различными лычками и значками кителе с самыми узорчато-массивными погонами, чем у кого бы то ни было в зале.
– Газета не врет, товарищ маршал. Все верно.
Генералы привстали, за ними лениво последовал и Юн, шумно отодвинув стул.
– Сядьте, —усталый голос вошедшего был сух и резок. – Нашли время.
Твердо шагая по каменному полу, фельдмаршал медленно прошел к самому высокому стулу во главе стола и, кряхтя, сел.
Все плюхнулись обратно. Один окончательно проснувшийся генерал продолжал стоять, глядя на медленно закрывающиеся тяжелые ворота и коридор за ними. Там, отдаваясь эхом, слышались шаги, потом чьи-то ругательства. Через секунду показался силуэт человека, на ходу натягивающего китель, в тапках и шортах, спешно семенящего к залу. Перед входом, потеряв тапок, мужчина пропрыгал за ним назад, поддел ногой и ловко протиснулся в закрывающиеся двери. Зал наполнился звуками запыхавшегося дыхания.