Взрывоопасные чувства - стр. 29
Мужские взгляды, обращенные на ничего не замечающую, полностью отданную музыке девушку, будят ярость. Хочется немедленно оказаться возле неё, схватить в охапку и закрыть собой ее тело от похотливых взглядов. Но я не могу пошевелиться. Словно прирос к месту. Продолжаю с маниакальной жадностью следить за своим личным наваждением.
Скольжу взглядом по её телу, впитывая, желая хорошо запомнить каждый его изгиб.
В обычной жизни Вознесенская предпочитает строгий стиль. Рубашки без декольте. Юбки до колен без кокетливых разрезов. Вещи в целом стильные, но сидящие свободно. В большей степени скрывающие фигуру, чем подчеркивающие достоинства. Коих немало. Взять хотя бы то, что у Вознесенской оказалась очень тонкая талия. Я, наверное, мог был обхватить её двумя ладонями…
Поэтому-то сейчас… сейчас, видя её такой сексуальной, я был поражен и восхищен.
Никогда не думал, что меня может переклинить на какой-то девчонке. Обычно я быстро терял интерес, и ещё никому надолго не удавалось меня увлечь. А желающих было немало. И среди девушек постарше тоже. Поэтому я до сих пор до конца не понимаю, как, а главное почему, я уже столько времени не могу выкинуть Вознесенскую из своей головы.
Знал бы, что помешаюсь на ней, нашел бы сто причин не появляться на чертовом приеме, устроенном её отцом...
В первое наше знакомство, когда нас представили друг другу, девушка вежливо улыбнулась, и всё. В её взгляде на меня не было ни интереса, давно ставшего привычным мне, ни желания понравиться. Простая вежливость. И, признаюсь, это задело. Отчего-то захотелось, чтобы девчонка, чьи серо-голубые глаза с вежливым безразличием взирали на меня, посмотрела по-другому. Поэтому я попытался завести с ней разговор, но каждый раз, как приближался, она ускользала. Очень скоро, к своему неудовольствию, я понял, что она намеренно избегает общения со мной.
Потерпев неудачу, внутренне негодуя, решил действовать по-другому. Стал общаться со всеми, кроме неё, но и это не сработало. Девушке было глубоко плевать, с кем я общаюсь и кому улыбаюсь. Моя персона её нисколько не интересовала. А вот какой-то занудный молодой мужчина в очках смог вызвать у неё улыбку. С ним она мило беседовала, не стремясь как можно скорее завершить разговор.
Ну а дальше, когда дочка папиного старого друга поступила учиться в мой универ, я намеренно делал вид, что не знаком с ней, хотя отец просил помочь ей освоиться.
Первое время я придерживался именно такой тактики, но когда понял, что она не работает и Вознесенская без моей помощи прекрасно смогла освоиться и даже завела подругу, решил встряхнуть её и теперь каждый раз при встречах старался задеть. Вывести на эмоции. Чтобы ледяная маска спокойствия треснула, и наружу выглянула другая девушка. В глазах которой светился бы огонь негодования, а не вежливое безразличие.
Да, это было мелочно. И даже по-детски. Но я не мог ничего с собой поделать. Перепалки с Вознесенской стали тем, без чего я уже не мог. Подсел, словно заядлый наркоман, и мне с каждым разом требовалась все большая порция эмоций, вызванных спорами с девушкой, которая завладела моими мыслями.
Я прошел все этапы, от непонимания и непринятия, злости на неё и себя, до смирения. Я смирился с тем, что собственные чувства мне не подвластны. И никакие доводы, и даже то, что Вознесенская не испытывает ко мне и грамма симпатии, более того, как однажды я услышал, её не привлекают такие недалекие, с раздутым самомнением парни, вроде меня, не помогло избавиться от наваждения.