Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть V: Лекарство о жадности - стр. 14
Даже такая простая операция, как нарезать хлеб левой рукой, поначалу оказалась для меня непростой. Ладно бы левая рука была более слабой или более неуклюжей, чем правая. Это дело понятное, она меньше работает, и потому в ней меньше силы и «уклюжести». Но до меня дошло, что я даже не знаю, как держать нож в левой руке. И чтобы понять это, пришлось взять его правой и посмотреть, как я это делаю. Если предположить, что это я умею нарезать хлеб, то я должен уметь делать это обеими руками. Но тут неожиданно выясняется, что не я умею это, а моя правая рука.
Так недолго и поверить во все эти сказки о левом и правом полушариях мозга, каждое из которых якобы отвечает за одну руку. При этом получается, что эти полушария никак (или почти никак) не связаны между собой. Иначе умения и навыки, присущие одному из них, передавались бы другому. И тогда левая рука «знала и умела» бы то же, что «знает и умеет» правая.
Тут, кстати, до меня дошло, почему в азиатской традиции многие воинские (особенно сложные) техники изучают «на одну сторону», а оздоровительные принято делать на обе. Прежде я думал, что так происходит потому, что в воинской системе, где главное – эффективность, достаточно выучить, например, удар правой рукой и далее отрабатывать его «до полусмерти», а не тратить время на то, чтобы натренировать до такой же степени левую руку. Все равно она не научится так, как правая, а времени уйдет много. В оздоровительной же методике требуется, чтобы человек был здоров, причем здоров «на обе стороны», иначе говоря, более или менее симметричен. Поэтому тут все и делается симметрично. Разумеется, это правда, но, как теперь мне кажется, далеко не вся. А дело в том, что при симметричной тренировке, при «лево-правом» уравновешивании тела, уравновешивается не только тело, но и мозг.
Впрочем, я тут же оставил лишние умствования и решил просто без всякого стеснения менять все местами.
«Польз» в этом я увидел немало.
• Обретение давно забытой детской радости. Например, когда правша начинает пользоваться левой рукой для письма и рисования и у него наконец получается «ровненький кружочек», то он испытывает такую же радость, какую испытывал в первом классе, когда учился писать. А это в некоторой степени «возврат в детство», возврат к молодости (мечта даосов!), если даже и не физический, то эмоциональный.
• Отказ от «я это умею». Постоянно делая что-то не так, как привык, человек как бы отказывается от своего умения, он становится таким же неумелым, каким был в детстве. Можно сказать, что он утрачивает накопленное мастерство и связанное с ним чувство собственной важности. Он становится более скромным и обретает чувство «божественного неумения», которое можно описать (подобно сократовскому: «Я знаю только то, что ничего не знаю») как «из того, что я умею, я ничего не умею».
• Избавление от шаблонов, то есть от привязанностей. Люди накапливают все: деньги, вещи, воспоминания (и связанные с ними обиды), знакомства, связи и т. д. и т. п. Одно из таких «сокровищ», которые «набивают» в человека с самого начала его жизни и к которому он очень сильно привязан, – это шаблоны и привычки. Когда человек начинает менять шаблоны, начинает «играть» с ними, они перестают быть догмой, становятся «легче», и от них проще отказываться.