Взрослые игры - стр. 13

– За это я тебя и кормлю и развлекаю. Кстати, я и сама люблю двойной эспрессо.

– Вау! – Конечно, она любила двойной эспрессо. Такие вещи я определяю с пятидесяти шагов. – Ладно. Итак, «Леди Лазарь» – жестоко, автобиографично и очень театрально. Слушай:

– О-о! – протянула Оливия. – Не думала, что ты начнешь отсюда. – Она навалила на тарелку мясо, сыры и соусы и поставила это все передо мной. – Как известно, она была одержима мыслями о самоубийстве и все такое, но мне понравилось, как она говорит об абажуре. Ну, знаешь, эта странная строчка о том, что ее кожа «яркая как нацистский абажур». – Она прокрутила файл со стихами. – И вот что я нарыла. – Оливия склонилась ко мне через стол. – Мы знаем, что Плат к моменту создания «Леди Лазарь» по крайней мере однажды пыталась покончить с собой, а может быть, и дважды. Но знаешь ли ты, что по слухам нацисты делали абажуры из человеческой кожи? Она сбежала в этот кошмар от собственных кошмаров. Точно тебе говорю.

– Да, конечно, – согласилась я. – Это верный и точный анализ, но это не личностный отклик, которого ждет Хорнбэк. Она жаждет твоей крови.

Оливия застонала и передала мне эспрессо. Рукав ее свитера задрался достаточно для того, чтобы обнажить очень бледный шрам. Мне еще много предстояло узнать об этой девушке. Она увидела, что я заметила шрам, и поправила рукав.

– Расслабься, я не пыталась покончить с собой, и более того, это не в моем стиле.

Я кивнула.

– Для развлечения?

– Без особого энтузиазма. – Она кивнула. – Я очень быстро поняла, что я ужасно, до истерик боюсь шрамов. Это была вечеринка с ночевкой. Ну, знаешь, в десятом классе? Они везде одинаковы. Ну и все там резали себя.

Господи, эти богачки чокнутые.

– А что было бы в твоем стиле? Если б ты решила…

– Я бы прыгнула! – Она выпалила это, не раздумывая. И я подумала об окнах от пола до потолка, обрамляющих город под ее ногами. Одно из них было дверью, ведущей на балкон, ведущей к…

– Вот. Вот твой ответ Хорнбэк. Начни с этого. – Я сделала глоток эспрессо, наблюдая, как она обдумывает мою идею.

– Точно, я понимаю, я понимаю. Это мой путь. Путь к Плат. Ты гений! – Оливия села рядом и принялась сооружать себе бутерброд с сыром. – Ну а ты? Как бы ты, ну, понимаешь…

– Я бы не стала этого делать. Да это и не важно. Я посмотрела прямо в ее красивое, ухоженное лицо. – Меня нельзя убить.

Доктор Крюгер перелистнула несколько страниц и взглянула на монитор.

– Ну, Кейт, не удивительно, что у вас выдающиеся успехи. Средний балл 3,9 по всем направлениям во всех группах. – Она повернулась ко мне. – Мы опасались, что работа в офисе может оказаться слишком обременительной. Она и была слишком обременительной для других стипендиаток Вэйверли.

Дилетанты.

– Нет, вовсе нет, – заверила ее я.

Работа в офисе была наименьшей из моих проблем. Миссис Чень продлила мою смену до одиннадцати часов в выходные, да еще каждый четверг приходилось работать дополнительные два часа. Но потом воскресными вечерами ни с того ни с сего она начала швырять мне алюминиевые коробки с едой. «Лишнее!» – рявкала она каждый раз. Еды в них было на четыре ужина. Я испытывала одновременно благодарность и смущение. Я была практически уверена, что по-прежнему ей не нравлюсь, но, черт возьми, мне нужны были протеины, а в «лишнем» всегда находился цыпленок, свинина или рыба. В школе на ланч я съедала какой-нибудь фрукт, что, конечно же, оставалось без комментариев как со стороны Оливии, так со стороны остальной, помешанной на диетах, части обедающих.