Взрослая колыбельная - стр. 10

Но как он мог меня бросить? Даже не учитывая суженую, как он вообще мог бросить в лесу одинокую, беззащитную девушку?

– Хочу его найти, – твердо ответила я.

– А если не найдешь?

– Тогда… могу я вернуться домой?

– Да ты что? – у него аж брови на лоб полезли. – Какой такой «домой»? Тут твой дом!

– Да, но, может, можно обратно?

– Да кто ж двойника обратно отправляет?

– Какого двойника? Почему вы меня так называете все время?

– Да ты ж двойник, Катя. То есть наши боги сильны, но не настолько, чтобы людей из чужих миров безнаказанно воровать, поэтому они делают двойников. Первая Катя-то, поди, живет как жила, знать не знает ни о тебе, ни о нашем мире. А ты появилась тут… Внешне как она, до последней черты, с ее памятью и прошлым, только впереди у тебя все иначе, все другое. Некуда тебе возвращаться, к чужой судьбе не примажешься. Она теперь сама по себе, ты – сама по себе.

Ух ты, а плащик полезный, мягкий. Не дал сильно о пол удариться, когда ноги подкосились. Не думай, не думай обо всем этом. Потом будет время, пострадаешь еще, наплачешься всласть, а сейчас на повестке стоит другой вопрос.

– Если я его не найду, как мне жить? То есть в любом мире главный вопрос – на что?

Грамадий шумно вздохнул.

– Ой, вижу, умаялась ты от новостей, побелела вся, совсем прозрачная стала. Не ушиблась? Вставай и слушай. Давай вот что сделаем. Хочешь искать своего суженого – ищи. Пристроим тебя в АТМа, будешь его искать, а заодно и делу какому-нибудь полезному обучишься, чтобы сама по себе смогла жить.

– Но я разве колдунья? – с робкой надеждой спросила я.

Очень хочется уметь… да все уметь! Взмахнуть рукой, чтобы появился терем с расписными ставнями да столом-самобранкой.

– Нет, какая ты колдунья, – разрушил он мои мечты.

– Но как можно меня в Академию тогда?

– Но ты ж двойник, Катя. Наш князь Гораславский несет за вас, иномирян, ответственность. Будет заботиться о тебе, пока нужно, в Академию пристроит, не сомневайся.

– Хорошо бы…

– А АТМа! Там не только колдуны, там много разных мастеров обучается. Что вот ты умеешь делать? Лечить умеешь?

– Не-а, – растерянно ответила я. – Не умею. Я училась на финансового аналитика.

– Это что такое?

– Лицо, анализирующее финансовые активы с целью определения их инвестиционных характеристик и выявления неправильно оцененных активов, – пробормотала я заученное определение. Так нелепо звучало!

Грамадий покивал, будто повторял мои слова про себя. Потом крякнул:

– А! Смотритель казны то есть?

– Ну, не знаю.

Бог его знает, как у них тут это называется.

– Все-все, понял. Тока к казне тебя все одно никто не допустит. А раз больше ничего не умеешь, будешь детям грамоту преподавать. Будешь?

– Буду, почему нет.

Детей я люблю, особенно со стороны посмотреть и поумиляться.

– Дело хорошее, правда, в АТМа не очень в почете. Там все больше боевые колдуны да ведуны тайные в чести.

– Все равно! Детей учить дело хорошее. А на жизнь этим заработаешь?

– Заработаешь, если не шибко капризная.

Не шибко? Я вообще-то единственная дочь у родителей, поэтому все всегда получала. Боже мой, родители! Какое счастье, что Катька дома осталась! То есть я. То есть уже не я. В любом случае, тяжело, конечно, думать, что никогда их не увидишь, но по крайней мере, они об этом не узнают.

– Ну что, согласна?