Взлетая высоко - стр. 13

– Клянусь, если бы она не нуждалась в тебе сейчас, я бы надрала тебе задницу… – Гнев звучит в каждом ее слове.

Я только киваю.

– Знаю.

Но тут кузина меня удивляет. Вместо того чтобы сделать шаг в сторону, дабы я мог войти в комнату или толкнуть меня, чтобы выпустить свой гнев, она делает нечто другое. Что-то настолько неожиданное, что я поначалу не могу даже отреагировать: она обнимает меня.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что здесь происходит, а затем еще столько же, прежде чем я отвечаю взаимностью на ее жест. В следующее мгновение после объятий Лекси уже пихает меня в грудь, чего я и ожидал. Она больше ничего не говорит, но выражение ее лица настолько убийственное, что не остается сомнений: мне еще предстоит получить от нее настоящий нагоняй.

– Как она? – тихо спрашиваю я, потому что уже за полночь, в комнате горит маленькая настольная лампа. Ее теплый свет падает через дверь в темный коридор.

– Она спит. – Это все, что отвечает Лекси. О чем бы они с Хейли ни говорили, это останется тайной. – Я принесу немного льда для твоего глаза. – Она протискивается мимо меня и уходит, прежде чем я успеваю ее поблагодарить.

Глаз побаливал еще во время поездки в машине, но теперь я замечаю, что он болит все сильнее и сильнее. Наверно, лицо уже отекло и посинело. Я должен приложить к нему что-то холодное, но это второстепенно. Сейчас я просто хочу увидеть Хейли и убедиться, что с ней все в порядке.

Я вхожу в комнату, закрываю за собой дверь и подхожу к кровати. Лекси была права. Хейли лежит на боку, свернувшись калачиком под тонким одеялом, и спит. Понятия не имею, сколько времени я просто стою и смотрю, как ее грудь легонько поднимается и опускается с каждым вдохом. Но после произошедшего мне нужен этот момент. Я должен собственными глазами убедиться, что Хейли все еще здесь, со мной.

Позади меня скрипит половица. Кузина стоит в дверях. Она протягивает мне пакет со льдом, пачку болеутоляющих и бутылку воды.

– Спасибо, Лекс.

Она отдает мне все это, пожав плечами. Даже если она никогда не признается в этом, Лекси заботится о людях, которые важны для нее, и делает все возможное для того, чтобы они были в порядке. Наверно, это единственная причина, по которой она не взорвалась на воскресном бранче, когда мы с Джошем вернулись домой. Она знает нас достаточно хорошо, чтобы понимать: никто из нас добровольно не принял бы это решение.

Вздохнув, я оглядываюсь на Хейли, затем знаком предлагаю Лекси выйти в коридор.

– Что случилось? – спрашивает она, понизив голос. Дверь по-прежнему слегка прикрыта, и никто из нас не хочет будить Хейли. Но сейчас речь идет не о ней, а кое о ком другом. По правде говоря, я в долгу перед Лекси, даже если, скорее всего, брат свернет мне за это шею.

Я тяжело выдыхаю.

– Джош не в путешествии, а в реабилитационной клинике под Бостоном.

– Что?! Ты же шутишь, да?

– Поверь, я бы очень хотел, чтобы это было так. – Я устало прислоняюсь к стене, прижимая лед к левому глазу.

– Но что… как? Как? – недоверчиво повторяет она. – Как Мистер Паинька Джош может быть в реабилитационной клинике?

Я фыркаю, услышав эту кличку, потому что она права. Я был тем, кто постоянно втягивал других в неприятности, Лекси тоже бунтовала всеми возможными способами – а Джош? Джош всегда был тем, кто пытался привести наши жизни в порядок. Не могу сосчитать, сколько раз он покрывал нас с Лекси или брал вину на себя. Достаточно вспомнить драгоценную вазу эпохи Минь, которая внезапно разбилась на кусочки, или граффити на территории школы.