Взлёт без посадки - стр. 12

– И что? Если хорошо придумано, но у насбудетабсолютно своя версия, – сверкая очами, парировал Стас. – Может, поможешь? Ты же знаешь много интересных слов, – продолжал заводиться Клёнов.

– Тогда возьмите первое слово – мениппея. Сразу все отгадают.

– Шутишь? – пытался погасить назревающий скандал спокойный Лёва.

– Это стиль, в котором написана любимая всеми нами книга «Три мушкетёра». Что это значит посмотрите сами в словаре. Собираетесь заигрывать с народом, – играя желваками, сказал Бортнев.

– А ты что делаешь? – похрустывая костяшками пальцев, спросил Стас.

– Я их просвещаю. Иллюзия – выше реальности, – торжествуя, выступил Костя и пошёл прочь. Вдруг он повернулся и, подмигнув, послал воздушный поцелуй – Люблю вас, месье!

«A la gear comme a la geare».

Я, как собачка, побежала за Бортневым, а вдруг ему захочется чего-нибудь, а я смогу принести, подать, ответить. Но Костя не видел никого. Он даже не сразу заметил, что за одним из столиков веселилась компания продюсеров. Застолом кроме Магдыи Игоря Сергеевича сидели какие-то девицы, красивый молодой человек. С краю тоже сидел паренёк приятного вида, веснушчатый, в очках. Слушал он разговоры с каким-то напряжением, но когда смеялись, хохотал громче всех. Охрана обедала по-соседству. За главным столом было весело, там уже здорово поддали.

– Целый рабочий день, – говорил Игорь Сергеевич с рюмкой в руке, аристократически держа сигару, недовольно заявил, – можно сказать, не покладая рук принимал всесоюзный парад каракатиц.

– Неужели все? – хихикая, спрашивали девицы.

– Абсолютно. В духовном отношении 100 % каракатиц, а в физическом – 96, – растягивая с удовольствием слова И.С.

– Хватит, – незло, но жестковато, – сказал Руслан, – бабы всё-таки.

– Да, – согласился И.С. – Простые русские бабы. Каждая простая русская баба в этой стране сегодня хочет стать звездой. И что самое-е-е смешное – она абсолютно права-а-а. – Девочка, – подозвалонофициантку. – Ещё один «Курант» и тартале-е-еточек побольше-е.

Ирина безумным взглядом посмотрела на Игоря Сергеевича, отвернулась и засмеялась. Голубева вернулась на кухню. Буфетчица, выдавая ей водку, взглянула на компанию и сказала Ирине, что вроде она знает её клиентов:

– Депутаты, что ли?

– Ну что ты, – едко сказала официантка. – Это люди искусства…

– Профессура ходит в консЭрваторию, – рассуждал И.С., когда Ирина, вернувшись, стала разливать водку в рюмки. Делала она это специально медленно, чтобы послушать «интеллектуальную беседу». – Кандидаты наук в «Современник». А к нам ходит быдло.

Руслан недовольно хмыкнул.

– А я кто? – спросил он. – А ты? Князь Болконский?

– И ты быдло, – согласился И.С. – И в некотором смысле-е-е я. Но мы Ермолаи Лопахины, отщепенцы своего класса. А они… ну, хорошо, не быдло. Плебс, гегемон, аграрии-и-и, тебя устроит?

– Слушаю вас и думаю, не дать ли вам в морду, уважае-е-емый Игорь Сергеевич, – Костя положил кулаки в карманы брюк и покачиваясь на каблуках, навис над И.С. – Какого х… ты морда изображаешь из себя большого знатока искусства? Ты не более чем половой в трактире, а не князь Болконский, и даже не Лопахин. Вокруг тебя дамы, тебе подаёт рюмочку, шваин розовый, молодая девушка. Ты кого хочешь поразить своим интеллектом, которого нет? – Бортнев произнёс монолог, и еле сдерживая себя, повернулся к Голубевой, попросил отнести его еду на балкон.