Взгляд в прошлое. Книга 2. На краю Руси обширной - стр. 12

Пройдя по узкой тропинке под яром, я устроился на месте, которое прикормил вчера распаренной пшеницей и забрасываю две донки, удилища, которых воткнул в глину берега, следя за тем, чтобы леска донки была натянутой. Успел, кроваво красный диск солнца только начал появляться из – за горизонта. В это время у будары Бегунка собрались женщины, которые переправляясь на Бухарскую сторону Урала, будут доить своих коров, среди которых была и моя мама. Когда будара заполнилась людьми, Бегунок сказал:

– «Ну, хто не успел, тот – опоздал! С Богом!» и, оттолкнув будару, через борт сел за вёсла. Чтобы будару не снесло течением, и причалить к тому берегу – напротив, где их ждало стадо, он вдоль берега должен был подняться против течения метров на 30 – 50. Будара поравнялась с местом, где я рыбачил и тут у меня одно удилище, дрогнуло от сильной поклёвки и, когда оно согнулось от тяжести рыбы я подсёк. На крючке явно сидела крупная рыба, и я начал её вываживать, гася сильные рывки вязовым гибким удилищем. Бегунок, заинтересовавшись этим процессом, перестал грести, и будара оставалась на месте, до неё было всего метров 10 – 15. Вот, наконец, на поверхности появилась темная спина сома, и я стал его подтягивать к берегу. Выволакивая его на берег, я допустил роковую ошибку – бросил леску и стал его ловить руками, когда его хвост ещё был в воде. Не успел я схватить его пальцами за жабры, как он рывком выскользнул у меня из рук и, сорвавшись с крючка, блеснув белым толстым животом, скрылся в глубине. Всё это видели сидящие в бударе и громко ахнули, когда сом (килограмм на пять) сорвался и уплыл в глубину. А я сидел на берегу и закрыл лицо липкими от сомовьей слизи ладонями, переживая случившееся. Дядя Ваня Бегунок, сидевший на вёслах, увидев мою оплошность, громко сказал:

– «Не тужи пацан, эта тварь того не стоит, – пакость, а не рыба»– уральские казаки считают сома «поганой рыбой» и не едят его. Но это меня не утешило, мама из сома пекла вкусные пироги. Наживил крючок новой порцией червей и снова забросил донку (на каждой донке было по два поводка с крючками, на один насаживался пучок червей, а на другой зёрна распаренной кукурузы).

Пока мама доила на том берегу корову, у меня было много поклёвок мелкой рыбы и 4 поклёвки сазанов, из которых два сошло, а двух сазанов (кило на два – три) удалось поймать и посадить на кукан. Но горечь от потери сома – осталась, и я сел перекусить котлетой и солёной капустой в банке, которые, вмести с хлебом, мама завернула в газету ещё дома. После завтрака, я попил горячего чая из термоса, и уже стал было собирать удочки, как случилась ещё одна – необычная поклёвка. Леска на донке сначала провисла, а потом, задрожав пошла в сторону. Сазан клюёт смелее, и я был в сомнении, кто же это клюёт, но энергично подсёк и сразу почувствовал такую тяжесть на том конце лески, что приготовился к долгой и упорной борьбе с по – настоящему большой рыбой. При вываживании рыба вела себя как – то странно, то шла легко, а то упиралась настолько сильно, что я боялся – как бы удилище не сломалось. Приходилось ослаблять усилие или даже прекращать подтягивание совсем, следя только за тем, чтобы леска была натянута постоянно.

И так продолжалось минут пять, и я уже взмок от пота и постоянного напряжения, но тут рыба показалась на поверхности, и я увидел огромного, килограмма на 3 – 4, леща, который забагрился крючком за бок. В это время к моему месту приблизилась будара дяди Вани Бегунка, которая везла обратно женщин «доярок» среди, которых была и моя мать. Бегунок, увидев громадного леща на поверхности воды сразу, оценив обстановку громко выругался и огорчённо сказал, табаня вёслами от сноса будары по течению: – «Эх, подсачника нет! А давай я его веслом оглаушу, пока он не сошёл!» Я стоял на узкой кромке под яром и держал леску в натяг, чтобы лещ опять не ушёл в глубину, а Бегунок, подгребая и табаня вёслами, подвёл борт будары к лещу и стал снимать левое весло с уключины. Встав в лодке, Бегунок поднял весло над головой и, прицелившись, ударил им по лещу, но промазал, и он с криком – «Ядрёна вошь!» полетел за борт, потеряв равновесие. Будара покачнулась и, чуть не зачерпнув воды бортом, поплыла по течению, пока Бегунок с веслом вплавь не догнал её и, забравшись в будару через корму не сел опять за вёсла. А лещ, сорвавшись от удара веслом по леске, благополучно исчез в глубине – напоследок, показав нам хлопнувший по воде хвост. Женщины в бударе громко обсуждали случившееся, а Бегунок сказал: