Вздор - стр. 18

Карточка явно преследовала цели рекламы, но общий тон ее был так груб, что даже цирюльник из Канзаса был бы сконфужен. Не зная, что сказать – а юноша определенно ожидал от меня какого-нибудь замечания, – я машинально вертел ее в руке.

– Это шутка? – наконец, выдавил я из себя.

– Почему? Нет! Это не шутка, – отвечал он, по-видимому, несколько раздраженный. Это – карточка нашей фирмы. Мы ее всем раздаем. Карточка фирмы! Вы знаете, что такое карточка фирмы? Она производит впечатление, не правда ли?

– Нет, не думаю, чтобы она производила впечатление. – Мне казалось, что я могу быть откровенным. Она вульгарна и безвкусна.

– Но она производит впечатление, – настаивал он. – Я вижу, что она произвела на вас впечатление.

– Она произвела на меня самое отталкивающее впечатление. Разве вы не замечаете, как она безвкусна? Карточка вызывает отвращение. Вероятно, даже удерживает публику от прихода сюда.

Он держал карточку в вытянутой руке и смотрел на нее с восторгом.

– Совершенно верно, – говорил он. – Вы попали в точку. Она действительно удерживает многих от прихода к нам. Этой карточкой мы оповещаем о том, что снабжаем любого человека мыслями. Вы видите, в чем дело? Поняли? Тот, у кого есть хоть капля здравого смысла, не обратит внимания на это объявление. Когда кто-нибудь сюда входит с этой карточкой в руках, – мы с уверенностью знаем, что он очень нуждается в нашей услуге. Таким образом вычеркиваются искатели изысканного и те, что могут думать самостоятельно. Идея ясна.

– Вы ассистент м-ра Уэбба? – спросил я.

– И да, и нет, – отвечал он. – И ассистент, и не ассистент. Я в сущности его секретарь, но прохожу курс по обезвздориванию и уже провел несколько маленьких, не особенно трудных дел. Например по обезвздориванию Четырехсот [Четыреста семейств американской финансовой аристократии] и т. п. Это очень легкий вздор. Почти каждый интеллигентный человек может выучиться в несколько уроков, как его извлекать.

Он закурил папироску и сел на стол, болтая ногами.

– Та-а-к… – протянул я. – Значит, вы обучаетесь искусству. Я понимаю, что с общественным вздором всего легче расправляться. Жидковатый, так сказать, вздор. Скажите мне, какого рода вздор всего труднее извлекать?

– М-р Уэбб говорит – а он авторитет, – что вздор «собственной страны господа бога» [Так американцы называют Соединенные Штаты] является самой трудной из известных науке разновидностей. Вы знаете, это – отборный вздор. Боже мой! Посмотрели бы вы только на него в стадии полного развития! Это ужасно! У м-ра Уэбба прямо руки опускаются. Затруднение состоит в том, что вы ничего не можете вбить в голову пациента, когда последний болен тяжелой формой вздора. Об его череп сломается острие самого лучшего сверла. М-р Уэбб работает сейчас над новым способом, который, быть может, даст хорошие результаты. Его идея состоит в том, чтобы протолкнуть несколько статей в «Американский Журнал» и направить страдающего вздором пациента по этому пути… Тогда тот не будет подозревать, что проходит курс лечения.

– О, вы ничего не достигнете таким путем, – заметил я. – Вам никогда не позволят поместить что-нибудь подобное в «Американский Журнал».

– Не позволят? – Он радостно заболтал ногами. – Вот вы увидите, – они их поместят! Статьи будут обсахарены, и они проглотят их раньше, чем разберутся, в чем тут дело.