Вызволение сути - стр. 97
У меня была дневная программа: познакомиться минимум с тремя самками. В тот день я перевыполнил план, и с одной даже назначил свидание на вечер.
Я шёл с чувством исполненного долга, и вдруг заметил высокую металлическую ограду, тянущуюся вдоль озера, а за ней, в деревьях на холме я разглядел могильные памятники.
Я сел в машину и поехал вдоль ограды, пока она не раскрылась большими воротами для въезда автомобилей. Это было необъятное кладбище со старинными и современными часовнями, модернистским зданием для захоронения урн, и главное – с озерцом в центре, в котором плавала пара лебедей.
По сути дела, это был роскошный парк, с высокими деревьями и большими пространствами между ними, в которых высились памятники, склепы и лежали надгробные плиты. Что меня поразило больше всего, так это моё одиночество – никого из живых, кроме меня, я не увидел. Неподалеку за оградой полоскался людской шум и гам, а тут стояла мёртвая тишина.
Я поездил по извилистым дорожкам между памятников, потом мне показалось, что я попал в лабиринт, но всё-таки я смог выехать к воротам.
И подумал я: – Вот из смерти умудрились сделать красоту.
Тут мне пришла идея привезти сюда девушку, с которой я назначил свидание на вечер.
Девушка поразилась местом, выбранным мною для встречи. Но когда мы стали пробовать друг друга на вкус и на ощупь, то у девушки не было предела радости от нашей укромной тишины и страстного одиночества .
С тех пор я стал возить всех новых самочек на это кладбище на первое свидание. Кладбище это действовало на девушек магически – когда я, целуя их, лез к ним в трусики, ни одна не отталкивала мою руку, а только прижимала к себе.
То же самое происходило, когда девушка приходила на свидание без трусиков.
Тогда мне и в голову не приходило, что именно это кладбище станет последним приютом для моих родителей, и, как я распорядился, станет им и для меня.
Когда папа вышел на финишную прямую к смерти и встал вопрос о захоронении, у меня не было никаких сомнений, где его похоронить.
Разумеется, что мама легла вместе с ним.
Ну а я, никогда не покину своих родителей.
И вот, через годы, всякий раз, когда я прихожу безответно поговорить с папой и мамой, я вспоминаю разные случаи из нашей прошлой жизни и дивлюсь как же это всё странно и как же это всё страшно. А я ещё смел писать стихи об одиночестве, когда родители были со мной?!
Однако, печаль от воспоминаний о последних днях и похоронах папы и мамы, которая охватывает меня при посещении кладбища, нет, не компенсируется, а сочетается с воспоминаниям о моих счастливых кладбищенских свиданиях.
Покидая кладбище, я вспоминаю упоённые наслаждением лица девушек, я ощущаю пальцами их жар и влагу и прошу их не забывать меня, если они ещё живы.
Выезжая из кладбищенских ворот на оживлённую улицу, я не прощаюсь с папой и мамой, а лишь желаю им:
–
Дай вам бог здоровья и счастья на том свете.
Один день счастливого студента
1968. Утренние лекции по теории поля и телемеханике, на которых я писал эпиграммы>31. Впрочем, я писал эпиграммы на всех занятиях.
После лекций я, проходя мимо, всегда заглядывал в институтскую книжную лавку. В тот день я купил билет книжной лотереи за 25 копеек. Минимальный выигрыш был 50 копеек, а максимальный – 10 рублей.
Когда я оторвал края и развернул билет, на меня уставилась строчка “Десять рублей”. Восторженный, я ринулся в магазин старой книги на 1-й линии Васильевского острова. Я вошёл в дверь и сразу посмотрел на полку справа, где всегда стояли книги серии “Литературные памятники”, которые я жадно собирал. И даже читал. Иногда там вообще не было памятников. Но тут я увидел болотисто-зелёные корешки нескольких томов. О чудо! Это были три тома