Вызволение сути - стр. 89
Вскоре наступил день рождения другого сотрудника, и просьба повторилась, которую я, заигравшись, тоже выполнил.
Так я превратился в “придворного поэта”.
Всякий день рождения в отделе стал проходить по определённой схеме: перед началом обеда, виновника, а чаще виновницу торжества вызывали в центр отдела к столу начальника, я выходил и читал своё стихотворное поздравление, что неизменно вызывало смех и аплодисменты, и затем замначальника отдела вручал подарок.
Этот церемониал длился два года.
Когда же наступил мой день рождения, то коллеги подарили мне заботливо сшитый сборник моих поздравлений, в твёрдой обложке под дерево.
Все тексты были аккуратно напечатаны на мелованной бумаге на специальной пишущей машинке, и первая буква первого слова в каждом стихе была выведена каллиграфически вручную цветной тушью. А эпиграфом к собранию были выбраны две строчки из одного из моих поздравлений.
Не следует забывать, что в тот 1972 год такого рода издание считалось преступным самиздатом, за который можно было поплатиться многим. Так что производство этой книги являлось отважным поступком моих коллег.
Когда я уезжал в 1976 году в Америку, всякие самодельные издания вывозить было запрещено, и мне пришлось его оставить у своего друга, поздравление которому имеется в этом собрании.
И вот через много лет он привёз мне в Миннеаполис эту книжку. Там 34 поздравления, и многих людей я уже не могу припомнить, несмотря на то, что все подписались на последней странице.
Что же касается ЦКБТО, то оно уже давно развалилось, и в его здании на улице профессора Попова располагается нечто элитное, “не имеющее мировых аналогов”.
Название этой книги сотрудники отдела дали по Маяковскому: “Отечество славлю…” Тогда ни я, ни они не могли себе представить мой скорый отлёт в США, так что эту цитату можно было бы со всем основанием продолжить до конца: “Отечество славлю, которое есть, но трижды – которое будет!” – моё американское второе отечество.
Но одно все понимали, вполне и определённо, даже тогда, о чём оповещено на задней стороне обложки, что это издание в одном экземпляре – бесценно.
Русскоязычное проклятье
Так уж устроено, что перемещение в пространстве вызывает обострение эмоций. Вот почему на протяжении всего моего путешествия (Barcelona – Valencia – Ibiza – Monte Carlo – Santa Margherita – Pisa – Florence – Rome) меня изрядно раздражал повсеместный русский говор. На корабле обслуживающий персонал состоял из граждан более сорока стран, так и там половина обслуги оказалась из украинцев, говорящих по-русски.
В Монте-Карло выяснилось, что там десять процентов населения – русскоговорящие.
В каждом городе продавцы в магазинах, официанты в ресторанах и куда ни плюнь – говорят по-русски. Идёшь в толпе туристов и слышишь, как все языки перекрывает русский – короче, сплошная русофилия.
К счастью, среди 650 пассажиров корабля не оказалось ни одного русскоговорящего, за исключением меня с женой.
С одной стороны, радостно видеть, как самые толковые бегут из моей родины, причём бегут в больших количествах. Но с другой, стороны, мне противно это повсеместное русскоязычие – оно для меня резко уменьшает ценность западной жизни и представляется оскорбительно навязчивым. Например, идёшь по тропическому лесу и вдруг видишь пустую банку кока-колы. Кому её там бросил? Короче говоря, русские на Западе – это загрязнение среды.