Вызов суккуба. Условия мелким шрифтом. - стр. 7
Потом Антон почувствовал, как её руки начали расстёгивать ремень его брюк… Теперь Антон уже плыл по течению, даже не пытаясь хоть как-то контролировать своё возбуждение. Татьяна Робертовна вдруг присела на корточки перед ним и, глядя на него снизу вверх, сказала:
– Давай теперь сам… Расстегни – я хочу попробовать тебя на вкус…
Глядя на красивое женское лицо сверху вниз, и почти ощущая её тёплое дыхание там, Антон возбудился ещё больше и уже сам расстегнул ремень и начал расстёгивать пуговицы брюк…
– Беляков!!! Ты что?! Что ты себе позволяешь?! Что ты делаешь?! – вдруг оглушительно закричала Татьяна Робертовна, практически перейдя на визг в конце фразы.
Словно очнувшись, Антон вдруг с ужасом увидел, что присевшая на корточки Татьяна Робертовна подбирала с пола какие-то квадратные картонные карточки с текстом (вероятно, задания для контрольной работы), которые он видимо по неосторожности смахнул с полки, когда ставил туда проектор. Сам же Антон стоял над учительницей с расстёгнутыми штанами… Хорошо, что ещё достать оттуда ничего не успел, но женщина, судя по её реакции, догадалась о его намерениях, и небеса обрушилсь на землю…
Если ещё секунду назад Антон тонул в изумительных голубых глазах, то сейчас перед собой он увидел широко раскрытые глаза фурии, в которых перемешались испуг, гнев, ярость и неконтролируемое женское бешенство. Физичка резко встала, не глядя швырнула только что собранные с пола карточки куда-то в шкаф, и с перекошенным от гнева лицом продолжала орать:
– Немедленно застегнись!!! Беляков!!! Что это!!! Выйди отсюда!!!
Торопливо застегивая на ходу дрожащими руками ремень, Антон на подгибающихся ногах направился к выходу из подсобки, обходя при этом физичку на безопасном расстоянии – он реально боялся, что сейчас она набросится на него и будет рвать его лицо своим красивым маникюром.
Когда Антон уже был в дверях подсобки, его догнал грозный приказ:
– Стоять!!! Сейчас же подойди сюда и изволь объясниться!
Теперь в голосе физички полностью исчезли визгливые интонации, и появилось что-то низкочастотное, мрачное и потому более угрожающее. Видимо, оправившись от первого шока, Татьяна Робертовна взяла себя в руки и решила во всём разобраться.
Антон нерешительно повернул обратно и пробормотал низко опустив голову:
– Татьяна Робертовна, извините, пожалуйста… Я не хотел… Я не это…
– Что ты «не это»?! – в голосе учительницы послышались металлические нотки, – Ты уже почти взрослый человек и должен отвечать за свои поступки! Или будешь притворяться ребёнком? Тогда мы вызовем родителей, и напомним им, чтобы они тебя научили, когда можно снимать штаны, а когда нельзя! Что ты молчишь?!
– Татьяна Робертовна, – сгорая от стыда пробормотал Антон, – Но вы же тоже…
– Что я тоже?
– Ну, вы же сами сказали, чтобы я расстегнул… И что вы хотите на вкус попробовать…
– Что попробовать? – заметно растерявшись спросила Татьяна Робертовна.
– Ну, меня… – от стыда Антону стало трудно дышать, и он даже испугался, что сейчас упадёт в обморок, – Вы же меня там сами трогали…
– Что-о-о? – Татьяна Робертовна почти задохнулась от гнева, но в глазах её мелькнули растерянность и искреннее недоумение.
– Ну, когда я мимо вас в дверях с проектором проходил… – Антон почти плакал.
– Я нигде и никогда тебя не трогала! – чётко выговаривая все слова сказала учительница, – Не выдумывай!