Вызов - стр. 38

– Ох, ну, сам понимаешь. Последнюю пару недель стараюсь не поднимать жалюзи и заклеиваю двери и окна, чтобы не просачивался дым. Купила четыре новых очистителя воздуха, которые должны всасывать все, что крупнее атома. Но, мне кажется, они сушат кожу. Хотя, возможно, это все из-за низкой влажности. В любом случае, как сообщают, пожары рядом с нами уже потушены, поэтому дым практически рассеялся. Что хорошо, потому что я только начала ходить по утрам на пляж – заниматься йогой.

– Йогой, мам?

– О боже, сама знаю. – Она смеется над собой. Я и не думал, что так соскучился по этому заразительному звуку. – Но партнер Кристиана Ричи – помнишь Кристиана, он живет напротив нас? – начал проводить эти самые занятия. Он пригласил меня, а я не знала, как отказать, поэтому…

– Поэтому ты теперь йога-леди.

– Вот именно, кто бы мог подумать?

Уж точно не я. Раньше мама проводила шестьдесят – семьдесят часов на ногах в салоне, а потом приходила домой, чтобы гоняться за мной по всему району. Если бы кто-то пригласил ее тогда на йогу, она бы, наверное, так и придушила беднягу в ответ. Превращение из работающей матери-одиночки из Лос-Анджелеса в домохозяйку с мужем из компании Гудзонова залива было для нее непростым. Она потратила уйму сил, пытаясь привыкнуть к определенному восприятию себя и обижаясь на собственные несовершенства, пока не поняла, как перестать париться.

Люди, которые говорят, что за деньги счастья не купишь, не умеют правильно ими пользоваться. Но слушайте, если мама достигла уровня, когда она видит радость в том, чтобы вставать на рассвете ради какой-то ерунды, то я за нее счастлив.

– Я велела Максу вмешаться, если он вдруг увидит в выписке с кредитки заказы с «Гуп» [10].

– Как Макс? – Не то чтобы мне было до этого дело, но маме приятно, когда я притворяюсь, будто мне не пофиг.

В свою защиту скажу: уверен, что отчим спрашивает ее обо мне по той же причине – только чтобы заработать очки. Макс терпит меня, потому что любит мою маму, но он никогда не пытался узнать меня получше. Чувак держался на расстоянии с первого дня. Подозреваю, что он был рад, когда я сказал им, что хочу перевестись в университет на восточном побережье. Он был так счастлив от меня избавиться, что дернул за все возможные ниточки, чтобы меня взяли в Брайар.

А я был не меньше рад уехать. Так часто бывает, что чувство вины до того изводит тебя, что ты уже на все готов, лишь бы спрятаться.

– У него все замечательно. Уехал сейчас из города по работе, но вернется утром в пятницу. Поэтому мы оба будем мысленно тебя поддерживать вечером. Игру случайно не покажут по телевизору?

– Вряд ли, – отвечаю я, приближаясь к парковке. – Если мы пройдем в финальный турнир, то уже точно покажут. Ладно, мам, мне надо идти. Я только после тренировки, надо ехать домой.

– Хорошо, милый. Напиши или позвони перед поездкой в Буффало.

– Обязательно.

Мы прощаемся, и я отключаюсь и иду к потрепанному черному джипу, которым пользуюсь вместе с Мэттом. Технически машина моя, но он скидывается на бензин и платит за замену масла, а это значит, что мне не приходится трогать счет, который Макс пополняет для меня каждый месяц. Зависеть от отчима ужасно, но на данный момент у меня нет выбора.

– Все в порядке? – спрашивает Мэтт, когда я прыгаю на пассажирское сиденье.