Выживший: роман о мести - стр. 4
– Как думаешь, Хью, сильно он мучился? Три дня из головы не идет. Неужели мучился?
Хью Гласс глянул на говорившего – Уильяма Андерсона и, помолчав, ответил:
– Да нет, вряд ли.
– Он ведь старший. Из всех братьев старший. Уезжаем мы из Кентукки – а наши-то ему твердят, чтоб за мной приглядывал. Чтоб он, понимаешь, за мной. А мне ни слова не сказали. Никому и в голову не пришло.
– Уилл, ты для брата сделал что мог. Горько, но правда: когда в него угодило ядро – он уже не дышал.
– Надо было тогда и схоронить, – раздался из прибрежной тени новый голос. – А не таскать за собой лишних два дня.
Говоривший привстал на корточках, в густеющей тьме лица было не разглядеть – лишь темная борода да белый шрам в форме рыболовного крючка, выгнутый книзу от угла губ. Шрам не зарастал щетиной, и оттого лицо казалось застывшим в вечной ухмылке. Бородач водил ножом по точильному камню, медленный скрежет вторил словам.
– Заткнись, Фицджеральд! Иначе вырву тебе язык, клянусь могилой брата!
– Могилой? Там есть что назвать могилой?
Сидящие поблизости встрепенулись – таких издевок никто не ожидал, даже от Фицджеральда.
Бородач почуял внимание публики и приободрился.
– Груда камешков, всего-то навсего! Думаешь, он там лежит и гниет? Лично я сильно сомневаюсь. – Фицджеральд на миг умолк, взвешивая слова. В воздухе разносился только скрежет ножа по бруску. – Может, конечно, камни кого и отпугнут. Да только я скажу – койоты уже тащат куски его тела по всей…
Андерсон бросился на Фицджеральда – тот, вскакивая, занес ногу и встретил противника ударом в пах.
Андерсона согнуло вдвое, будто кто-то дернул за невидимую веревку и притянул голову к ногам. Бородач двинул его коленом в лицо – и тот беспомощно рухнул спиной на землю.
Фицджеральд, двигаясь на удивление легко для своего роста, метнулся вперед, надавил коленом на грудь задыхающегося, окровавленного противника и приставил наточенный нож к его горлу.
– Хочешь к братцу?
Нож впился в кожу, по шее поползла тонкая струйка крови.
– Фицджеральд! – окликнул его Гласс ровным, властным голосом. – Прекрати.
Бородач, готовый ответить Глассу вызовом, поднял взгляд – и с удовольствием увидел, что их обступила вся компания: свидетели унижения Андерсона. Значит, лучше не портить дело и оставить нынешнюю победу за собой. А с Глассом можно разобраться и позже.
Фицджеральд отвел лезвие и сунул клинок в поясные ножны с бусинами.
– Не начинай дел, которые неспособен закончить, Андерсон. В следующий раз я их закончу за тебя.
Капитан Эндрю Генри, протолкавшись сквозь круг зрителей, схватил Фицджеральда за шиворот и с размаху откинул назад, шлепнув спиной о береговые камни.
– Еще одна драка, Фицджеральд, и ты идешь на все четыре стороны. – Генри кивнул за лагерь, на дальний горизонт. – Если некуда девать силы – можешь охотиться в одиночку.
Капитан оглядел остальных.
– Завтра переход в сорок миль, – напомнил он. – Не спать сейчас – только терять драгоценное время. Кто сторожит первым?
Никто не вызвался. Генри глянул на спящего парня – того не разбудила даже драка. Капитан решительно шагнул к простертому на земле телу.
– Вставай, Бриджер, – велел он.
Парнишка вскочил, очумелый спросонья, и тут же схватился за ружье – старое и ржавое, выданное ему в счет будущего заработка вместе с пожелтелым рогом для пороха и горстью кремней.