Выживший: роман о мести - стр. 23

Бережно опустив голову Гласса на землю, он вдруг заметил, что тот открыл глаза. Взгляд, ясный и сосредоточенный, так не вязался с немощным телом, что парень даже вздрогнул и не мигая уставился на Гласса, который взглядом явно пытался что-то сказать. Только вот что?..

Через минуту Гласс прикрыл веки. В краткий миг, на который к нему вернулось сознание, тело успело откликнуться странными, почти незнакомыми ощущениями: он почувствовал и жжение от сосновой смолы, прикрывшей гнойные раны, и тепло от припарки, смягчившей боль в горле. Стараниями Бриджера организм ожил, в глубинах тела медленно, пока неявно, начали собираться силы для нового, решающего испытания.

Фицджеральд вернулся, когда послеполуденные тени удлиненно стелились по земле, предвещая скорый вечер. На плече он нес наскоро разделанную оленью тушу с рассеченным горлом и вытащенными внутренностями, и когда он бросил ее у одного из костров, туша рухнула тяжело и неуклюже – грациозный олень теперь был всего лишь грудой мяса.

При виде повязок, прикрывших раны Гласса, Джон нахмурился.

– Только теряешь время, – бросил он. – Мне бы плевать, да время теряется и мое тоже.

Кровь бросилась в лицо Бриджеру, однако он промолчал.

– Тебе сколько лет, парень?

– Двадцать.

– Врешь. У тебя даже голос не устоялся, срываешься в писк. Небось и сиську вживую не видел, кроме как у матери.

Парень отвел глаза, внутренне проклиная способность Фицджеральда учуять слабое место.

Тот, упиваясь его смущением, расхохотался.

– Что? Ни разу не был с бабой? Я ведь прав, скажи! А в чем же дело, Бриджер? Не наскреб пары долларов на шлюху в Сент-Луисе?

Фицджеральд уселся на землю, наслаждаясь отдыхом после дневной вылазки.

– Или ты не по девочкам? Может, ты из этих? И мне тогда спать на спине, чтоб ты не навалился ночью?

Бриджер по-прежнему молчал.

– А может, у тебя и члена-то нет?

Бриджер, не помня себя, вскочил, схватил винтовку, взвел курок и уставил дуло в лоб Джону.

– Сукин ты сын, Фицджеральд! Еще одно слово – отстрелю башку!

Фицджеральд замер, не сводя глаз с черного дула, однако через минуту, опомнившись, поднял глаза на парня. От ухмылки шрам у губ проступил резче.

– А ты ничего, Бриджер! Может, даже и отлить можешь не только сидя!

Хохотнув в ответ на собственную шутку, он вытащил нож и принялся свежевать оленя. В наступившей тишине Бриджер вдруг услышал собственное хриплое дыхание, сердце колотилось где-то в горле. Опустив винтовку, он оперся на приклад и сел на землю. Навалилась усталость, он потянул на плечи одеяло.

Через несколько минут до него донесся голос Фицджеральда.

– Эй, парень!

Бриджер не ответил. Джон как ни в чем не бывало потер нос окровавленной рукой.

– Ружьишко-то твое без кремня не выстрелит!

Парень взглянул на винтовку – кремня и вправду не было. Он вновь побагровел, только на этот раз обозлился не столько на Фицджеральда, сколько на себя. Джон, тихонько посмеиваясь, вновь заработал длинным ножом, разделывая тушу.

На деле Бриджеру в тот год исполнилось девятнадцать, однако из-за хрупкого сложения он выглядел моложе. Он родился в 1804-м – в год начала экспедиции Льюиса и Кларка. Их нашумевшее возвращение в 1812-м подвигло его отца двинуться из Вирджинии на запад.

Семья Бриджеров осела на небольшой ферме поблизости от Сент-Луиса. Для восьмилетнего Джима переезд на запад стал одним сплошным приключением: ухабистые дороги, добытое охотой мясо на ужин, сон под открытым небом. На новой ферме мальчишку ждали луга, леса и ручьи – сорок акров неизведанной территории. Он до сих пор живо помнил, с каким восторгом вел отца к самостоятельно обнаруженному роднику, как гордился построенным над родником навесом. Помимо прочего, старший Бриджер увлекался землемерным делом и часто брал Джима в походы, чем еще больше пробудил в сыне интерес к исследованию новых земель.