Выжившие - стр. 13

– Необъяснимые смерти и убийства, – произнес я. – Как они происходили? Я имею в виду, как умерли эти люди?

– Было много утоплений: люди умирали в ваннах в своих номерах, уходили купаться на озеро, и больше их никогда не видели. Много всяких странностей, я бы сказала, удивительно много, есть даже несколько несчастных случаев на охоте. Нередко мужья и бойфренды в один прекрасный день срывались и убивали своих жен и подруг, хотя в то время такие случаи редко удостаивались упоминания в новостях.

Я снова потянулся за стаканом и снова обнаружил пустое место. В баре мы были одни, сидели в плюшевых зеленых креслах, окруженные роскошью красного дерева и позолотой, немного потертой по краям. В течение дня большинство людей предпочитали оставаться в своих комнатах. Так было теплее. И только те из нас, кто все еще занимался организацией нашей жизни, бродили по отелю или собирались в баре или ресторане. Мне очень хотелось выпить, но Натан спрятал спиртное.

– У меня, пожалуй, есть то, чего вам так не хватает. – Томи достала плоскую флягу и поставила ее на стол между нами.

– Что это?

– А вам не все равно?

Я отвинтил крышку и понюхал ее. Виски.

– Украли?

– Когда весь мир пошел прахом, я поняла, что останусь в отеле до конца. Я не дурочка, несмотря на внешность. – Она указала на свои длинные светлые волосы и лицо. – Поэтому, пока все вокруг бегали, пытаясь связаться с близкими и успеть на самолеты, которые никогда не взлетят, я собирала нужные, на мой взгляд, вещи.

Я догадался, что у нее могли быть и антибиотики.

– У вас весьма спокойная реакция на конец света.

– Люди совершают глупости от потрясения. Я не была потрясена. И к тому же, по-моему, это еще не конец света. Наше поведение остается все еще довольно цивилизованным, не замечали?

– Вы ни с кем не пытались связаться?

Она вскинула брови:

– Я уже сказала, я не дурочка. Возможно, наступит момент, когда работающий телефон станет для меня жизненной необходимостью, вопросом выживания. Если ваши близкие находились в больших городах или даже в их окрестностях, они уже умерли.

У меня перехватило дыхание, и я сделал глоток из фляги, чтобы не отвечать. Я даже не распробовал тот первый глоток.

Не сомневаюсь, она голосовала за нашего президента.

Томи снова скрестила ноги:

– Извините. Я понимаю, некоторым людям требуется время, чтобы принять это.

Я опустил фляжку, понимая, что ее извинение неискреннее.

– У вас с женой были дети? – спросила она, бросив взгляд на мое кольцо.

– Да, – ответил я.

– Еще раз извините.

Мне захотелось перевернуть этот чертов стол и придушить ее. Такого приступа ярости я не испытывал уже несколько месяцев, и я ненавидел ту низменную часть себя, из которой она вырвалась. Томи тоже это понимала. С ледяным спокойствием она наблюдала, как искажается мое лицо. Тогда я снова приложился к фляге и выпил порядочную порцию виски.

Жжение, опускавшееся по задней стенке горла в пустой желудок, успокаивало. Я на секунду прикрыл глаза, и раздражение утихло.

Мне хотелось спросить ее, отрывается ли она по полной, когда провоцирует людей, или причина ее нежелания звонить заключается в том, что в ней нет любви, но я не хотел, чтобы она заметила, как напугала меня.

– Тот, кто из нас двоих умрет позже, – сказала она, – должен взять записки другого и объединить со своими.